На весьма скромной свадьбе из всех членов многочисленной императорской семьи присутствовали только мачеха жениха Мария-Тереза Португальская с двумя дочерьми. Все прочие, даже родные братья Франца-Фердинанда, демонстративно выразили свое презрение к сородичу, избравшему невесту ниже себя по рождению. Но супружество действительно оказалось счастливым и гармоничным, в нем родились два сына и дочь. Уже прожив несколько лет в браке, эрцгерцог признавался:
«Моя София — все для меня в сем мире. Она суть моя радость и мое будущее. Я просто не могу себе представить свою жизнь без нее!»
Казалось бы, сказка о Золушке завершилась благополучным финалом, но Софии предстояло еще много вынести, чтобы ее признали полноценным членом клана Габсбургов. Будучи морганатической супругой, она была лишена практически всех привилегий, которыми были наделены прочие жены Габсбургов. В первую очередь, ей не разрешалось появляться с мужем на публике, будь то исполнение им официальных обязанностей (посещение предприятий, открытие школ и памятников) или частный выход в свет, например, посещение автомобильных гонок. Если чиновники обращались к ее мужу с приветствием или докладом, она не имела права находиться рядом с ним. Софии воспрещалось занимать кресло в императорской ложе на скачках или в театре, ей приходилось сидеть в другом месте.
Морганатическая жена не имела права ездить в императорских каретах с позолоченными спицами, но лишь в экипажах, предназначенных для фрейлин императорского двора. Когда ее муж давал официальный прием или ужин для дипломатов, членов королевских семей, правительственных делегаций в своей официальной резиденции, дворце Бельведер, Софии было запрещено присутствовать на них. Тем не менее, для нее в конце стола было оставлено и сервировано место, хотя эта зияющая пустота причиняла острую боль ее мужу.
Даже иногда оказываясь во дворце Хофбург на приемах, она не имела права сопровождать мужа и шла под руку с камергером двора. Все супруги Габсбургов шествовали по правую сторону вереницы гостей, София — по левую, что подчеркивало ее низкий статус. Когда в зал заходили члены императорской семьи, двойные двери были широко открыты, когда наступала очередь супруги Франца-Фердинанда, одна из створок демонстративно закрывалась, так что для вхождения в зал в объемном парадном туалете женщине приходилось повернуться боком. Надо сказать, что София переносила все эти унижения с большим достоинством и терпением, что постепенно стало пробуждать в обществе сочувствие к ней. Она же полностью посвятила себя своей семье, отдаваясь этому с истинным самопожертвованием, ибо характер у болезненного и подверженного вспышкам беспричинного гнева Франца-Фердинанда был непростым. Муж понимал это и ценил свою супругу. Вот что писал он своей мачехе Марии-Терезе Португальской:
«Ты не представляешь, как я счастлив со своей семьей, и как я могу не благодарить Господа за выпавшее мне счастье?! После Бога я должен поблагодарить вас, дорогая мама, потому что вы были той, кто помог мне обрести это счастье. Самая мудрая вещь, что я сделал в своей жизни — это женитьба на моей Софии. Она для меня все: жена, советник, врач, друг — словом, вся моя радость… Мы любим друг друга так же, как и в первый день нашего брака, и ничто не омрачило наше счастье ни на одну секунду».
Супруги сами занимались воспитанием своих детей, Софи, Макса и Эрнста, проводили вместе с ними очень много времени в своих поместьях. Франц-Фердинанд просто обожал своих детей, как это видно из его письма:
«Я могу лишь сказать, что в них отражается все самое лучшее, что есть в нас. Слава Богу, у нас все хорошо, и наши дети растут и расцветают».
Как известно, оба супруга стали первыми жертвами разразившейся вскоре мировой войны. Перед смертью последние слова Франца-Фердинанда были обращены к жене:
— Софи! Софи! Не умирай! Останься жить ради наших детей!
Мстительный князь Монтенуово устроил похороны таким образом, чтобы окончательно унизить супружескую пару: на погребение не были приглашены, как оно полагалось, главы других государств, гробы установили не в усыпальнице Габсбургов, а в склепе замка Артштеттен, принадлежавшего покойному. При этом гроб Софии опустили ниже гроба Франца-Фердинанда, напоминая о ее низком происхождении, недостойном супруги наследника престола.
Паршивая овца семейства
Младший брат Франца-Фердинанда, эрцгерцог Отто (1865–1905, обратите внимание на продолжительность жизни), второй в порядке рождения, ни капельки не походил на него. По мнению современников, из всех Габсбургов он был наиболее хорош собой: «высокий, стройный, с благороднейшими чертами лица». Женщины сходили по нему с ума, и это окончательно сгубило избалованного чрезмерным вниманием окружающих красавца. Его любовные связи не поддавались счету. Отто не делал тайны как из этих мимолетных увлечений, так и из многочисленных бастардов. Он даже признал своим побочного сына от балерины Марии Шляйнцер и дочь от актрисы Луизы Робинсон. После смерти эрцгерцога Отто император узнал о существовании этих отпрысков и выплатил каждому из них по 100 000 крон помимо царского вознаграждения обеим матерям. В бурном круговороте своих похождений Отто в 1886 году мимоходом женился, но, похоже, единственный раз в жизни согласился пойти на такой ответственный шаг во имя спасения чести династии.
Дело обстояло следующим образом. Приспела пора жениться старшему брату Отто, эрцгерцогу Францу-Фердинанду. С политической точки зрения был желателен союз с каким-нибудь германским сувереном, наиболее подходящим на тот момент сочли Георга I Саксонского, у которого было на выданье две дочери, Матильда и Мария-Иозефа, девицы во всех отношениях безупречные. Как нам уже известно, в таком глубоко личном вопросе Франц-Фердинанд собирался следовать голосу сердца, а не призыву долга.
Франца-Фердинанда отправили в Дрезден на смотрины, подкрепив его младшим братом Отто, который тогда еще не успел прославиться скандальными выходками. Несомненно, перед шармом этого красавца не мог устоять ни один человек, тогда как склонный к меланхолии его старший брат был вполне способен произвести неблагоприятное впечатление на будущую родню. Оказавшись в Саксонии, Франц-Фердинанд признал обеих девиц неподходящими для роли своей супруги и наотрез отказался жениться. Король Георг I счел такое поведение потенциального жениха оскорбительным, дело грозило дипломатическим кризисом в отношениях двух стран. Во избежание ненужных для Австро-Венгрии осложнений из Вены поступил приказ императора Отто жениться на саксонской принцессе Марии-Иосифе. Эрцгерцог беспрекословно повиновался: в конце концов, ему было совершенно безразлично, с кем идти под венец. Молодым выделили в Вене дворец Аугартен и пожелали счастливой и долгой семейной жизни.
Мария-Иозефа была воспитана верной католичкой, и разгульный образ жизни мужа был для нее глубоко неприемлем. Как-то раз он вломился к ней в спальню в сопровождении гурьбы таких же пьяных кутил и заорал:
— Сейчас я вам покажу голую герцогиню! Пусть не прикидывается монашкой!
Мария-Иосифа регулярно жаловалась на мужа императору, но толку от этого было немного. У нее родились два сына, старший в 1916 году стал последним императором Австро-Венгрии Карлом I, ибо был уже не в силах предотвратить развал государства.
