Книга Горящая тень - Мишель Пейвер

Действие романа «Горящая тень» происходит три с половиной тысячи лет назад, в бронзовом веке, в стране, известной нам как Древняя Греция. Было это задолго до эпохи мраморных храмов, которые вам, должно быть, знакомы. В те времена греки еще даже не объединили богов в упорядоченный пантеон, куда входят Зевс, Гера, Аид и все остальные.

О Греции бронзового века нам известно немногое: с тех времен сохранилось очень мало письменных свидетельств. Но мы кое-что знаем об удивительных культурах, которые сейчас называем микенской и минойской. Вот он, мир богов и воинов. Считается, что Греция бронзового века была населена разрозненными племенами, отделенными друг от друга горами и лесами. Считается, что в те времена климат там был влажнее нынешнего, поэтому местность отличалась более богатым растительным и животным миром, чем в нынешнее время, – как на суше, так и в море.

Воссоздавая мир Гиласа и Пирры, я изучила археологические находки греческого бронзового века. Для того чтобы получить представление о том, как рассуждали и во что верили люди той эпохи, черпала вдохновение в описаниях уклада современных племен, ведущих первобытный образ жизни. Тем же приемом воспользовалась, когда писала о каменном веке в серии «Хроники темных времен». Хотя во времена Гиласа люди в основном промышляли земледелием или рыболовством, а не охотой и собирательством, как в каменном веке, не сомневаюсь: многие навыки и верования охотников и собирателей сохранились и в бронзовом веке, особенно среди людей бедных: таких, как Гилас.

Хочу сказать пару слов о названиях мест, где разворачиваются события. Акия (традиционное название – Ахея) – это старинное название материковой Греции. Ликония – придуманное мной название нынешней Лаконии. Название Микены я не изменила: оно слишком широко известно. Название «кефтийцы» использовала для великой критской цивилизации, которую мы знаем как минойскую. (Неизвестно, как они называли сами себя: в одних книгах утверждается, что критяне именовали себя кефтийцами, в других – что так их звали египтяне.) Кстати, о египтянах: хотя это слово происходит от слова, которым их звали греки, я все равно его использовала. Как и в случае с Микенами, любое слово, подобранное на замену, выглядело бы неестественно.

Что касается карты мира богов и героев: она показывает мир, каким его знали Гилас и Пирра. Поэтому карта включает вымышленные острова, но при этом на ней нет некоторых реальных островов, которые в сюжете не присутствуют. Острова, которые Пирра называет Обсидиановыми, мы зовем Кикладскими островами, или Кикладами. Они находятся к востоку от материковой Греции. Остров Талакрея я выдумала. Его описание основано на моих впечатлениях от поездок на несколько вулканических островов: Кикладские острова Милос и Сифнос и Липарские острова Вулькано и Стромболи. Прототип крепости Креона – впечатляющие развалины на вершине холма в Агиос-Андреасе на Сифносе.

Чтобы ярче представить шахты Талакреи, посетила самые крупные в Западной Европе медные шахты бронзового века. Находятся они на мысе Грэйт-Орм в Северном Уэльсе. Ползая по узким темным туннелям, легко понять, каково пришлось Гиласу. На средиземноморском Сифносе посетила уединенно стоящие руины шахт бронзового века в Агиос-Состисе. В эти туннели залезать не стала: они слишком ненадежные, а я приехала одна, к тому же шахты расположены за много миль от человеческого жилья. Но само пребывание в этих местах заставляет задуматься о том, как тяжело было рабам трудиться при свете лампы в тесных туннелях.

Хотя Талакрея – придуманный остров, описания вулканического рельефа основаны на впечатлениях от реальных мест, которые я посетила во время своих странствий. Белое ущелье можно увидеть на Милосе. Оттуда же позаимствовала разноцветные камни и пещеры, горячие ключи и обсидиановый гребень, который мне особенно запомнился. Там сохранилось множество камней и отбойников, оставленных каменщиками тысячи лет назад. (Дикая груша там тоже растет. Я часто сидела в ее тени и смотрела, как соколы облетают свои владения.)

Благодаря Вулькано появились черная равнина Талакреи, заросли ракитника, зеленый пруд, полный зловонной грязи, дымящийся кратер на вершине Горы и, конечно, запах Талакреи, от которого болит голова. Я совершила несколько одиночных подъемов на спящий вулкан, и на меня произвели неизгладимое впечатление фумаролы: окаймленные серой шипящие трещины. Это те самые жилища огненных духов в моей книге. Из них часто вырывается удушливый дым, поэтому близко лучше не подходить. Хотя духов огня я так и не заметила, легко представить, какое впечатление подобное место могло произвести на мальчика бронзового века – мальчика вроде Гиласа.

Признаюсь: в кратер действующего вулкана не спускалась. При работе над книгой основывалась на рассказах случайных жертв, которым удалось спастись и поведать о своих злоключениях. Чтобы увидеть извержение собственными глазами, поднялась на Стромболи (недалеко от Сицилии): этот вулкан практически всегда активен. До вершины мы добрались к ночи и наблюдали, как из кратера вырывается лава. Далее последовал ничуть не менее запоминающийся ночной спуск по склонам, усыпанным черным пеплом. Этот опыт помог описать спуск Пирры в моей книге.

Хочу поблагодарить многих – всех не перечислить, – кто помогал мне на Милосе, Сифносе, Вулькано и Стромболи. Также очень благодарна за помощь Тодду Уайтлоу, профессору эгейской археологии в лондонском Институте археологии при Университетском колледже. Он любезно уделил мне время и ответил на вопросы о доисторической эпохе в эгейском регионе, а также подсказал, какие места следует посетить на Милосе и Сифносе и на что обратить внимание. Кроме того, он позволил мне взять в руки многие микенские и минойские артефакты из коллекции института – в перчатках, разумеется! Держа глиняную фигурку быка, которая в бронзовом веке, возможно, была чьим-то подношением, и глядя на мазки кисти художника и отпечатки пальцев ваятеля, я почувствовала себя ближе к этим давно жившим людям.