заиленное, а мы должны были нырнуть под воду и потом появиться. И тут грузный, неповоротливый Цинман чуть не утонул. Мы вынырнули, а его нет: не смог встать в этой тине. Пришлось мне его вылавливать. Роу остановил съемку, начал кричать: «Что вы там копаетесь?» Несчастный Цинман в ответ: «Александр Артурович, я чуть не утонул!» А Роу когда злился, его ничто не волновало: «Ничего! Не утонул же! Давайте, живее!» Зато Цинман после этой истории переменил ко мне отношение.
И скачки на ослах «пиратам» не давались. Я-то сам ездил, а они — кто упадет, кто не может ногу закинуть. Да и ослы — не буйволы, чтобы возить на себе такие туши, как Цинман и Хвыля. Их оставляли на крупных планах, а для скачек на ослов сажали дублеров.
— Как принял «Варвару-красу» худсовет?
— Ну, ее с самого начала хорошо приняли, еще со сценария. Вообще, все сказки Роу всегда шли «на ура».
Свой предыдущий фильм — «Огонь, вода и… медные трубы» Александр Артурович снимал под Мурманском, в Кировске, и обещал привезти туда свою следующую сказку. Слово он держал всегда, поэтому сразу после премьеры Роу отправился в поездку. С ним — Аркадий Михайлович Цинман и я. Моя первая «гастроль», первый раз жизни — в СВ. Причем, Роу заявил, что с Цинманом в одном купе не поедет, потому что тот храпит, и взял к себе меня. Но в первую же ночь я почувствовал, как храпит Роу! И жили мы с ним тоже вдвоем, в шикарном трехкомнатном люксе. Правда, Артурыч был страшным чаевником, часа в три-четыре ночи мы садились за стол, он расспрашивал обо мне, о моих родственниках, и мы пили чай.
— «Варвара-краса» была единственной сказкой Роу, где вы сыграли большую роль…
— Да, я должен был сниматься в его следующем фильме — «Золотые рога», играть Солнце. И я снялся — съездил в Ялту, отработал, все остались довольны. Но пленка оказалась бракованной. И тут в Москве я упал в метро, расшиб лицо, и работать не смог, пришлось искать другого актера. Но Роу все-таки не оставил меня, и я снялся в эпизодике — сыграл разбойника в окружении Михаила Пуговкина.
— Когда мы говорим о жанре киносказки, то вспоминаем только два имени — Роу и Птушко. За столетнюю историю отечественного кинематографа у этих режиссеров не нашлось ни достойных соперников, ни учеников, ни продолжателей. Несколько замечательных музыкальных сказок создал на телевидении Леонид Нечаев. Птушко трудился на «Мосфильме». И только Роу — на студии Горького, которая специализировалась на производстве детских фильмов. Один! Неужели никого больше не интересовал этот жанр?
— По-видимому, нет. Режиссеры вообще недолюбливали детскую тематику, ставили себя выше этого жанра. Всем хотелось снимать что-то якобы серьезное, глубокое, да и с детьми-актерами никто работать не хотел и не умел. Вот был Илья Фрез, гениальный режиссер. Он, правда, сказок не снимал, но и с ним конкурировать в детском кино никто не мог. Посмотри, какие фильмы: «Первоклассница», «Чудак из пятого „Б“», «Приключения желтого чемоданчика», «Вам и не снилось»…
— Но был ли какой план по детскому кино? Все-таки, киностудия детских и юношеских фильмов. Была ли установка — снимать сказки?
— Установка была. Но пока был жив Роу, все оставались спокойны — знали, что стабильно раз в два года он снимает сказки. Да и в целом детское кино снимали довольно много. Другое дело — качество этих фильмов.
А потом, как отличить детское кино от «взрослого»? «Офицеры» — для кого этот фильм? Разве детям нельзя его смотреть? Есть кино для всех, и те же «Офицеры» — кино семейное, патриотическое — какое угодно.
— Если говорить об остальных сказках, созданных на студии Горького, то и здесь есть о чем печалиться. Фильмы Бориса Рыцарева, в большинстве своем, наполнены какой-то безнадегой, они мрачные, печальные, сняты в темных тонах. Геннадий Васильев и Михаил Юзовский чересчур увлеклись слиянием современной реальности со сказочными мотивами, и не всегда это было оправдано. Безусловно, у всех этих мастеров были и удачные работы, но, к сожалению, высот Александра Роу они не достигли.
— Неповторимость Александра Артуровича в том, что он до конца оставался большим ребенком, он видел кино глазами детей, пропускал через себя все эмоции, весь изобразительный ряд, диалоги. Поэтому его сказки до сих пор смотрятся живо и с удовольствием. У других режиссеров это не получалось.
Я, кстати, снимался у всех перечисленных тобой режиссеров, и работать с ними было довольно интересно. У Рыцарева в сказке «На златом крыльце сидели» я сыграл одну из главных ролей — царевича Пашку. Мне нравится эта работа, хотя можно было сделать ее получше. Мне хотелось оживить свою роль. Я взял трехтомник русских пословиц, поговорок и прибауток и предложил внести некоторые из них в текст, чтобы Пашка нет-нет, да и вставлял их в разговор. Но Рыцарев не захотел. А жаль.
— После «Варвары-красы» вы продолжали работать грузчиком?
— Нет. Наш комсомольский лидер Володя Зиновьев предложил, чтобы я стал его заместителем — разглядел во мне задатки активиста. Параллельно он работал начальником технического отдела, а я должен был заниматься только комсомольскими делами: взносами, собраниями, контролем. Это была большая работа, на студии насчитывалось триста человек — членов ВЛКСМ. И воспитанию молодежи там придавалось огромное значение, ведь это была идеологическая организация.
Через год Володя ушел на «Центрнаучфильм» главным инженером, а я стал секретарем комсомольской организации. С нами работали ЦК комсомола, горком, мы ездили на приемы к высшему руководству, беседовали о перспективах развития детского кино, к нам на студию водили делегации иностранцев.
А параллельно я снимался.
— На киностудии Горького или уже на всех?
— В основном, на нашей. Но иногда и выезжал. В частности, на Свердловской киностудии Олег Павлович Николаевский — один из ведущих режиссеров — пригласил меня на роль Ветродуя в сказке «Самый сильный». Там были такие персонажи: Слухач, Скороход и Ветродуй — братья Самого сильного, которого играл Николай Мерзликин. Им противостоял злодей — Евгений Весник. Получилась неплохая сказка.
А потом пошли всякие эпизодики: «Звезда экрана», «Финист — Ясный сокол», «Русалочка», «Лето рядового Дедова»…
— То есть, вас уже приглашали как профессионального актера.
— Да, и не всем это нравилось. Иногда режиссеры даже боялись гнева артистов, особенно когда я стал начальником актерского отдела. Мария Павловна Барабанова, царствие ей небесное, собирала партсобрание и стучала кулаком, что профессиональные артисты никому не нужны, а их начальник тем временем снимается. На это Юра Саранцев ответил: «А вы обладайте такой же фактурой, и
