было быть экспертом-криминалистом, чтобы понять, что произошло.
Каждый музыкант из Нью-Йорка мечтает однажды выступить в Мэдисон-сквер-гарден. Ты к этому стремишься. МСГ – Мекка концертных площадок в Нью-Йорке, и там играли настоящие легенды – Led Zeppelin, The Who, Black Sabbath, Alice Cooper. И в детстве именно KISS помогли мне понять, что я хочу каждый вечер рубить рок-н-ролл для тысяч пришедших. Я также был там на легендарных концертах Теда Ньюджента, AC/DC, Judas Priest и Iron Maiden до того, как Anthrax еще расправили крылья. Возможность выступить хэдлайнерами в МСГ появилась в 1991 году, когда тур «Столкновение титанов» добрался до Нью-Йорка. Все билеты были проданы. Мы были в предвкушении и позвали всех своих друзей и родственников зависнуть с нами за кулисами. Пришла мама, хотя наши отношения, мягко говоря, были все еще холодными; мы тогда только недавно снова стали общаться.
Она сказала, что рада за меня, и обняла меня, и я ей поверил. Я гордился тем, что мы выступаем хедлайнерами в МСГ и мои предки это видят. Наша гримерка была битком, и мы решили не просить нашего менеджера убраться в гримерке за полчаса до выхода на сцену. Этот момент стоило отпраздновать. За пять минут до выхода Anthrax на сцену мы вышли из гримерки и пошли к сцене. Меня переполняли эмоции, когда я шел по следам Джина Симмонса. Заиграло наше вступление, и поверх него я услышал, как мама пронзительно крикнула: «Скотт!!!» Я решил, что она хочет поздравить меня и еще раз обнять или поцеловать на удачу. Я улыбнулся и обернулся.
«Я куртку оставила в гримерке! Не знаю, как мне ее теперь достать. Там всюду охрана и все такое, и я не знаю, какая дверь. Не принесешь мне ее, пожалуйста?»
Я, конечно, громко поржал, поскольку ситуация была крайне нелепая. Я здесь, понимаешь ли, жду момента, заслуживающего фотоснимка, когда мама говорит, как сильно мной гордится, а оказывается, вместо того чтобы в этом триумфальном настроении выйти на сцену, мне придется все бросить и бежать в гримерку маме за курткой, а затем вернуться на сцену прямо перед самым началом нашего сета.
К счастью, я повторно испытал этот момент, и концерт в МСГ оправдал все мои надежды – особенно когда во время песни «Bring The Noise» перед заполненным залом к нам на сцену вышли Чак Ди и Флейв. Все прошло круто, и мы знали, что добились чего-то огромного.
Тур «Столкновение титанов» завершился в Майами, и в конце кампании мы были решительно настроены провернуть розыгрыш над Slayer. Мы решили испортить их зловещий образ и заставили заржать на сцене. Раньше в Slayer никто не улыбался. Они были SLAYER. Сегодня на концертах их вокалист, Том Арайа, как большой улыбающийся дедушка-медведь, но в 1990-е в Slayer никто не выходил из образа. Они гримасничали, хмурились и ворчали весь сет. Slayer гордились тем, что являлись самой безумной и дикой группой в городе, или, во всяком случае, выглядели соответствующим образом, но мы-то знали, что за кулисами они были кучкой придурков, которые любили заняться херней и все время ржали.
Сами Slayer планировали обстрелять нас с головы до ног во время нашего же выступления. Они спрятались по краям сцены, как морской спецназ, и обстреляли. Было чертовски больно! Но ничего другого мы от них и не ждали. А что они сделают? Выбегут с капитошками и перьями? Да хрен там – это же Slayer.
В день финального концерта мы отправили нашего техника в рыбный магазин за самой большой рыбиной в городе. Весила она, наверное, килограммов девяносто и ужасно воняла. Мы попросили светотехников подвесить ее сверху и проинструктировали медленно ее опускать, как только Slayer начнут играть свою последнюю песню, «Angel Of Death». Мы хотели, чтобы рыба оказалась прямо у Тома перед мордой, как только он начнет свой душераздирающий крик. Лучшего момента и не придумаешь. Они начали играть, и очень медленно рыба начала опускаться, оказавшись в нужном месте в идеальное время. Мы стояли сбоку сцены и ржали. Их гитарист Джефф Ханнеман тряс башкой и выглядел так же сурово и зловеще, как серийный убийца, его длинные светлые волосы, смешанные с потом, всюду летали. И вдруг боковым зрением он увидел эту рыбу и заржал как ненормальный. Затем ее увидел второй их гитарист, Керри Кинг, и пытался сдержаться, но его тоже прорвало. Было видно, как он изо всех сил старался не ржать; было ощущение, будто чувак мучается от запора. А потом и всемогущий Том сорвался. Он ржал и пел. Рыба висела прямо над его микрофоном и всю песню болталась.
Через две недели после окончания тура «Столкновение титанов» мне позвонил наш коммерческий директор с вопросом, куда ему отправить чек. Я был в замешательстве и спросил, что за чек, и он сказал, что это прибыль с гастролей.
«Мы бабки заработали?» – спросил я в изумлении. Тогда-то мне и пришла в голову мысль: «Гм! Может быть, Джонни был прав? Наверное, не стоило тратить пять тысяч на перестрелку. Может быть, стоит перестать сооружать большие сцены, потому что, раз мы это сделали, мы могли бы получать большой жирный чек в конце каждого тура».
Мы вернулись домой после «Столкновения титанов», и дела пошли в гору. Стали поступать деньги и предложения с концертами. Но костяк группы гнил. Я терял рассудок и чувствовал, будто утаил важный секрет от всех, кто реально должен его услышать. Не помню, когда я впервые выразил свое недовольство Джоуи перед остальными участниками группы. Фрэнки, как и Чарли, знал довольно много, потому что во время творческого процесса над альбомом «Persistence Of Time» я сказал им, как недоволен Джоуи. Потом мы поехали в тур, и все вроде бы было нормально. Но не помню, когда терпение мое лопнуло окончательно. Я долго держал гнев в себе – во мне медленно горел фитиль, и, может быть, динамит взорвался в туре «Столкновение титанов». Только от взрыва пострадал мой мозг, а не окружающие. В выходной день в Чикаго мы вместе с Public Enemy снимали клип на песню «Bring The Noise». Бум! И взрыв сработал у меня в голове, как самодельная бомба. Мы с Чаком, Флейвором Фейвом рэповали. Остальные участники группы играли на инструментах. Несмотря на то что я был очень рад рэповать с Чаком, в душе я бы хотел, чтобы на моем месте был Джоуи; мне хотелось, чтобы он встал вместо меня и начал мыслить нестандартно, но этого не произошло. И куда здесь запихнуть Джоуи? Он бегает и прыгает, выглядит ужасно нелепо и пытается что-то придумать, чтобы смотреться гармонично. Но рэповал и
