к Кэрфорд у и принявшаяся что-то живо говорить ему. Тот, казалось, даже сердился, Барбара настаивала. Наконец Кэрфорд с самым неодобрительным видом направился к дому. Барбара не последовала за ним, а опустилась на мраморную скамью, закрыла лицо руками и застыла в позе глубокого волнения и горя.
«Клянусь честью, – подумал честный француз, – вся эта история превосходит мое понимание».
Минуту спустя в комнату вошел Кэрфорд и вежливо поздоровался с ним. Де Фонтелль, не дожидаясь никаких вопросов, оскорбленный до глубины души обращением Барбары, поспешил в самых горячих выражениях высказать свое негодование. Кэрфорд внимательно слушал, не спуская проницательного взора с лица взволнованного француза, сгоряча бегавшего из угла в угол комнаты. Кэрфорд не был наивным человеком, легко верящим в чужую честь, а вместе с тем не отличался выдающимся умом, но он ясно видел, что де Фонтелль действительно не знал истинного значения данной ему миссии, и это заставило Кэрфорда призадуматься.
– И она посылает за вами, чтобы получить совет, как ей поступить! – крикнул де Фонтелль. – Конечно, это отлично: вы можете дать только один совет.
– Этого я не знаю, – осторожно ответил Кэрфорд.
– Это потому, что вы не все знаете. Я говорил с нею мягко, стараясь убедить ее, но вам я скажу прямо. Я получил настоятельный приказ короля привезти ее и не допустить никого помешать этому. Как видите, милорд, вам не остается выбора. Кто же пойдет против королевского приказа?
Но именно этого-то и требовала Барбара от своего поклонника.
Кэрфорд промолчал, а нетерпеливый француз продолжал:
– Не говорю уже о том, что это было бы прямым оскорблением лично мне. При всем моем уважении к вам, милорд, я не допустил бы этого. Не знаю, что имеет против меня эта девушка, кто вбил ей это в голову. Ведь уж, конечно, не вы? Вы, надеюсь, не сомневаетесь в моей чести? – Он остановился пред Кэрфордом, ожидая ответа на свой пылкий вопрос, но лорд молчал. Тогда де Фонтелль, готовый видеть оскорбление уже в самом этом молчании Кэрфорда, воскликнул: – Ну, милорд, мне не особенно нравится ваше безмолвие. Разве так трудно ответить на мой вопрос? – докончил он уже вызывающим тоном.
Кэрфорд, несомненно, был в большом затруднении. Лучше было бы иметь дело с простым мошенником, чем с этим гордым дворянином. Он думал было исполнить требование Барбары, убедив де Фонтелля, что тот служит орудием в руках менее, нежели он, честных людей, а это, конечно, заставило бы того отказаться от исполнения своего поручения. Но тогда Кэрфорду пришлось бы выпустить из рук Барбару, и все его планы должны были бы рухнуть. Он не мог разрешить эту сложную дилемму и старался найти хоть какую-нибудь лазейку.
– Я не сомневаюсь в вашей чести, – сказал он, на что де Фонтелль ответил церемонным поклоном, – но в этом деле есть нечто такое, чего вы не знаете. Мне надо несколько часов на размышление, а затем я скажу вам все откровенно.
– Мои инструкции не допускают проволочек.
– Вы не можете увезти женщину силой.
– Я надеюсь авторитетом короля и с помощью друзей убедить мисс Кинтон ехать со мною добровольно.
В эту минуту Кэрфорду, как видно, пришла в голову новая мысль, от которой его лицо сразу просветлело, и он, видно, оживился.
– Милейший де Фонтелль, – сказал он, – вам придется считаться еще с одним человеком, прежде чем вам удастся увезти ее отсюда.
– Что вы хотите этим сказать, милорд?
– Знаете, с влюбленными вообще трудно иметь дело, а с влюбленными дураками и подавно. Помните вы нашу встречу в Кэнтербери?
– Прекрасно помню.
– А того молодого человека, который говорил с вами по-французски? Еще он встревожил вас, сказав одну фразу…
– «Он идет!» – возбужденно докончил де Фонтелль.
– Вот именно. Ну, так вот именно этот молодой человек и может наделать вам хлопот.
– Черт побери! Разве он здесь?
– Да.
– Значит, это был он вчера ночью? Он опять крикнул мне эти слова. Ах, дерзкий каналья!… Я его заставлю поплатиться за это.
– Вам действительно придется посчитаться с ним.
– Какое же отношение он может иметь к нашему делу?
– Он дерзок и тут: считает себя претендентом на руку мисс Кинтон.
Де Фонтелль презрительно пожал плечами; Кэрфорд, заметно успокоенный, улыбаясь следил за ним. Мысль была удачна: было очень выгодно свалить все на мои плечи, натравив де Фонтелля на меня. Каков бы ни был исход столкновения, Кэрфорд мог только выиграть: не он, а я противился бы приказу короля.
– Но как он попал сюда? – вскрикнул де Фонтелль.
– Здесь его родина. Он – давнишний сосед Кинтонов.
– И может быть опасен?
Кэрфорд в свою очередь пожал плечами.
– Дураки всегда опасны. Ну, я вас оставлю, мне надо обдумать дело. Помните одно: если будете остерегаться меня, то остерегайтесь еще более Симона Дэла.
– Этот не осмелится мешать мне. Да и зачем? Мое поручение идет только на пользу даме его сердца.
Кэрфорд мог быть доволен, почва была хорошо подготовлена; при горячем нраве француза малейшее столкновение вызвало бы жестокую распрю.
– Было бы хорошо, если бы вам удалось убедить его в этом, – усмехнулся Кэрфорд. – Хотя я не думаю, чтобы мисс Кинтон собиралась выйти за него замуж, тем не менее на его стороне права старого знакомства, и он, конечно, употребит их против вас. Но, может быть, вы сами слишком восстановлены против него?
– Долг должен стоять впереди личных дел, – сказал де Фонтелль. – Я поищу этого джентльмена.
– Как хотите, вам лучше знать. В гостинице, конечно, знают, где найти его.
– Я сделаю это сейчас же, – воскликнул де Фонтелль.
Кэрфорд, довольный результатом своей находчивости, снова попросил француза действовать по своему усмотрению. Тот поспешил уйти из комнаты, горя желанием устранить возникшее в моем лице препятствие к достижению своей цели. Кэрфорд последовал за ним, имея теперь время для размышлений и надежду на столкновение между мною и де Фонтеллем.
– Отправитесь вы со мною? – спросил француз.
– Нет, это – не мое дело, – ответил Кэрфорд. – Если я вам понадоблюсь потом, я всегда к вашим услугам.
– Благодарю, милорд, – сказал де Фонтелль, поняв намек Кэрфорда.
Оба вместе они вышли на террасу. Барбара услыхала их шаги и подняла голову.
– Я принужден ненадолго оставить вас, – обратился к ней де Фонтелль. – Надеюсь, вы будете ко мне добрее, когда я вернусь.
– Откровенно говоря, я лучше желала бы, чтобы вы не возвращались, – холодно сказала она, вопросительно глядя на Кэрфорда. Она
