контакт и не был оформлен письменным договором о взаимных обязательствах, Комитет не собирался в дальнейшем отказываться от услуг добровольного рекрута, постоянно держа его в поле своего зрения. И у Пелтона была возможность в этом убедиться, когда он закладывал тайники или по первому сигналу мчался на явку со своим оператором в Вену.
…После того как ФБР установило Пелтона как посетителя советского посольства, он был взят в активную разработку, и 24 октября 1985 года сотрудник Бюро Дейв Фолкнер допросил его. Под тяжестью улик Пелтон признался, что инициативно предложил свои услуги КГБ и давал подробную информацию о деятельности АНБ до 1980 года.
18 июня 1986 года значение переданной Рональдом У. Пелтоном информации сначала оценило жюри присяжных, признав его виновным в шпионаже в пользу СССР, а затем и судья Хью Синклер, приговоривший «рыжебородого доброжелателя» к трем пожизненным срокам.
…Справедливости ради необходимо добавить, что Рональд Уильям Пелтон имел все шансы оказаться в Москве в соответствии с планом по защите добровольных помощников КГБ СССР. Не произошло это исключительно по вине самого Пелтона.
Будучи предупрежден сотрудниками вашингтонской резидентуры КГБ о возможном аресте, он проявил беспечность и в назначенное время не прибыл в обусловленное место.
Глава одиннадцатая. «Экспроприация» драгоценностей
Лиха беда начало…
14 ноября 1980 года было совершено разбойное нападение на квартиру вдовы писателя Алексея Толстого — Людмилы Ильиничны, которая от мужа унаследовала немалое количество бриллиантов, антиквариата, подлинников полотен всемирно известных художников. В одночасье большая часть наследства перешла в руки налетчиков.
Но самой дорогой утратой оказалась «Бурбонская лилия» — уникальная, невиданной красоты брошь из коллекции французского короля Людовика XV, исполненная в виде лилии, с огромным в 10 карат рубином в центре и 30 бриллиантами, образующим силуэты лепестков. В международных ювелирных каталогах брошь оценивалась в миллион долларов.
Поскольку версии об организаторах и исполнителях налета оказались несостоятельными, следователям ничего не оставалось, как вернуться к обстоятельствам, предшествовавшим ограблению.
Выяснились неожиданные подробности.
Накануне бандитского нападения Толстая была на приеме, устроенном румынским послом в Москве. Желая «под занавес» — ей было 74 года — блеснуть на публике, она надела фамильные драгоценности.
Поскольку до посещения румынского посольства Людмила Ильинична никогда прилюдно не демонстрировала свои сокровища, сыщики предположили, что на брошь «положил глаз», а впоследствии организовал ограбление кто-то из присутствовавших на дипломатическом приеме.
Подозрение пало на артиста цыганского театра «Ромэн» Бориса Буряце, известного в криминальной среде под кличкой «Бриллиантович». Он активно промышлял спекуляцией валютой и драгоценностями, да и вообще, был нечист на руку. В тот злополучный для Толстой вечер он присутствовал на приеме.
Впрочем, Буряце захаживал в посольство как к себе домой, так как был дружен с румынским послом в Москве, чья жена тоже была цыганкой.
Еще один удар по квартире, где бриллианты лежат
В конце 1981 года народная артистка СССР Ирина Николаевна Бугримова получила приглашение участвовать в праздничном представлении по случаю годовщины советского цирка. На торжество были приглашены избранные представители столичного бомонда, советской и партийной номенклатуры.
Все женщины, как водится, надели по случаю свои лучшие украшения. Но даже Галина Брежнева и Светлана Щёлокова, знающие толк в драгоценностях, через чьи руки прошли сотни и тысячи самых изысканных ювелирных изделий, были поражены красотой «камешков» семидесятилетней дрессировщицы.
Коллекция Ирины Николаевны, о которой мало кто знал в Москве, специалистами была признана одним из самых лучших частных собраний драгоценностей не только в СССР, но и в мире. Описание многих предметов коллекции присутствовало в каталогах престижных ювелирных магазинов Западной Европы и обеих Америк. Дрессировщица получила сокровища в наследство от родителей, но никогда прежде не рисковала появляться в них на людях, опасаясь стать жертвой охотников за бриллиантами.
Бугримову постигла участь вдовы Алексея Толстого.
Вечером 30 декабря 1981 года все бриллиантовые украшения Ирины Николаевны исчезли из ее квартиры в высотке на Котельнической набережной.
Злой рок преследовал обладателей фамильных драгоценностей: однажды появившись на людях в бриллиантах, и Толстая, и Бугримова подписали себе приговор.
Предметы посягательств, обстоятельства при которых о них стало известно окружающим, наконец, дерзость налетов подсказали сыщикам, что в обоих эпизодах организатором был один и тот же человек. И вновь, как и в случае с Людмилой Толстой, неосязаемые нити тянулись к столичной «бриллиантовой мафии» вообще и к Буряце, в частности.
Однако все попытки следователей прокуратуры Союза пригласить на допрос Буряце натолкнулись на непредвиденное, но чрезвычайно жесткое противодействие со стороны любовницы артиста… Галины Брежневой.
Упреждающие мероприятия
По решению, принятому на самом верху, оба преступления объединили в одно уголовное дело и передали его в производство Комитету государственной безопасности.
Изменилось и отношение Андропова к столичной «бриллиантовой мафии» — из безучастного оно стало более чем заинтересованным, и его доверенное лицо генерал-майор Козлов принялся за дело, засучив рукава.
Публикациям в газетах в то время мало кто верил и, чтобы переломить ситуацию в свою пользу, а заодно успокоить столичных обывателей, по инициативе Андропова через агентурную рать был распространен «контрслух» — сведения о якобы состоявшейся поимке злоумышленников:
«Мариванна, вы слыхали? Нет? А ведь двоих уже взяли! Да-да, тех самых, ну, что артистку, того… Ограбили… Скоро суд, но только это между нами, Мариванна!»
Глава двенадцатая. «Бриллиантовые девочки»
Во времена правления Брежнева в СССР каждые 2–3 года происходило существенное повышение цен на ювелирные изделия из золота и драгоценных камней, причем сразу на 100–150 процентов.
Решение об этом принималось на заседании Политбюро, куда приглашался министр финансов СССР, и оно считалось совершенно секретным. Однако сведения о предстоящем подорожании не являлись прерогативой чиновников высших государственных рангов — их домочадцы были в курсе предстоящей акции.
Еще за неделю-две до повышении цен дочь генсека Галина Леонидовна и ее подруга Светлана Щёлокова, жена министра внутренних дел Союза ССР — две самые крупные «жемчужины» столичной «бриллиантовой мафии» — скупали партии ювелирных изделий из золота и драгоценных камней на сотни тысяч рублей. Лучшие образцы оставляли себе, остальное перепродавали втридорога.
Фамилии предприимчивых «девочек» говорили сами за себя, поэтому они левой ногой открывали двери в кабинеты директоров самых крупных ювелирных магазинов Москвы: «Самоцветы», что на Арбате, и «Березка» на улице Горького. Но предпочтение отдавалось ювелирному салону «Алмаз» в Столешниковом переулке.
Прежде всего потому, что в конце 1970-х именно там, у входа в магазин, находилась нелегальная биржа по купле-продаже золота и «камешков», где без перерыва на обед тусовались «бриллиантовые мальчики», которые, не
