поражения. А вот с шаровой молнией, которую все фантасты просто обожают называть файерболом, случился облом. Как ни старался, скомпоновать из ионов квазинейтральный плазменный шар так и не удалось. Почти как у наших физиков-ядерщиков. Сколько ни бьются, а управляемого термояда как не было, так и нет — то поле у них, понимаешь, рассеялось, то пучок не в ту сторону завернул. Не той дорогой, скорее всего, идут. Как и я. Подумать надо над этой проблемой. Как-нибудь на досуге, когда время появится…
— Ну? Что будем делать? Вопросы решать или и дальше придуриваться?
Отправив в дракона лечебный импульс, я уселся на камень и принялся наблюдать, как ящер пытается освободиться от пут. Из стянутой «жгутом» пасти раздавалось глухое мычание.
— Да что ты всё му да му? Язык проглотил?
Дракон помотал головой.
Я хмыкнул и немного ослабил «стяжку».
— Пусти, — прохрипел ящер.
— А хулиганить не будешь?
— Не буду, — и чуть погодя. — Слово дракона.
Щелчок пальцев.
Воздушные путы исчезли.
«Эффектно! Какой артист умирает во мне!»
Конечно, я не настолько наивный, чтобы просто поверить какому-то слову и освободить дракона, не приняв соответствующих мер. Магический огнетушитель, магические оковы и магический электрошокер были уже наготове и ждали только команды.
В другое время и в другой ситуации я бы вообще не стал освобождать этого чешуйчатого переростка. Но здесь и сейчас всё складывалось так, что дать ему волю казалось лучшим решением. С драконом, считающим, что он свободен, договариваться гораздо легче, чем с точно таким же, но связанным и униженным — пообещает всё что угодно, а после обманет и не почешется. Практическая психология, итить её в дышло…
Первым подзатянувшуюся паузу прервал Ти’хан:
— Зачем ты пришёл, маг Василий?
— Сложный вопрос, — я сделал вид, что задумался. — Я ведь вообще не собирался сюда приходить, но, раз уж это случилось, то… В общем, чтобы ответить, я тоже должен тебя кое о чём спросить.
— Спрашивай.
— Зачем вам нужны были люди? Вам, в смысле, драконам. Почему вы их сразу не уничтожили?
— Сразу — это когда? — усмехнулся Ти’хан.
— Когда пришли в Рингарол.
Рептилоид так же, как я, задумался.
— Всё дело в магии этого мира. Она может существовать только в двух состояниях. Или полная, или вообще никакая. Мы, драконы, обладаем первой её половиной. Вы, люди — второй.
Я почесал затылок.
— Два полуцелых спина. При сложении дают или ноль, или единицу. Ферми-частицы, попавшие в бозе-эйнштейновский мир. Любопытно.
Дракон нахмурился.
— Не понимаю, что ты сказал, но, раз сказал, значит, тебе всё понятно.
— Ты прав. Теперь мне понятно всё, — кивнул я и снова изобразил задумчивость.
Ти’хан ждал. Молчание длилось почти полминуты. Хоть я и спешил, но новое знание следовало аккуратно встроить в почти сложившийся пазл.
— Ты спрашивал, зачем я пришёл? Так?
Дракон наклонил голову.
— Ну, тогда слушай. Только учти, начну я издалека. А к тебе одна просьба. Поправь меня, если я в чём-нибудь ошибусь.
— Хорошо. Если наврёшь, поправлю. Рассказывай, — прогудел рептилоид.
— Итак, первое. И вы, и мы появились здесь не по своей воле. Но поскольку это случилось давно, люди об этом просто забыли. Наш век короток, одно-два поколения, и то, что когда-то казалось важным, уходит на второй план. У людей появляются новые заботы, старое знание перестает помогать и его просто отбрасывают, как ненужное. Другое дело — драконы. Для вас то, что случилось тысячу лет назад — это не только память, но и бесценный опыт, возможность не повторить былую ошибку или даже исправить её, когда подвернётся шанс, когда изменятся внешние обстоятельства.
Я перевёл дух и посмотрел на Ти’хана. Дракон молчал. Его глаза были прикрыты.
— Словом, и нас, и вас в этот мир вышибли. По какой причине, не знаю, но, скорее всего, за совершенные на родине преступления. Да-да, именно так. Рингарол — это своего рода тюрьма, куда сажают пожизненно. Отсюда нельзя сбежать, зато подохнуть в мучениях — запросто. Тем более, если у осужденных отбирают часть магии. Её законы во всех мирах одинаковые. Она не может существовать половина здесь, половина там. Это почти то же самое, как если бы отключить половину мозга и заставить его работать как раньше. Или, например, отнять ноги и приказать: «Беги!» А с магией, я полагаю, всё ещё хуже. Природа не терпит пустоты, она её всегда чем-нибудь заполняет, и если не находит аналогов, заменяет их антиподами. Воду — огнём, воздух — твердью, тяжёлое — лёгким, горькое — сладким, умное — глупым. И это несоответствие формы и содержания в конечном итоге или убивает носителя магии, или приводит к безумию.
— Почему же тогда за тысячу лет мы не обезумели и не умерли? — открыв глаза, с сарказмом поинтересовался Ти’хан.
— Потому что нам сказочно повезло. Не знаю, как это получилось, но наши магические способности, точнее, их половины, полностью дополняют друг друга. Ты сам об этом сказал эээ… — я посмотрел на часы, — минуту назад. То, чего нет у драконов, есть у людей, и наоборот. В итоге в мире установился баланс. Или даже гармония. Магия заполнила все имеющиеся ниши, лишнего не осталось, недостающего тоже. Пересечений — ноль, объединение — сто процентов. Идеально замкнутая система. Один случай на миллион.
— В моём мире людей не было, — задумчиво проговорил дракон.
— Думаю, что в том мире, откуда выгнали нас, точно так же не знали драконов. А потом — бац! — и случай, бог изобретатель, — процитировал я «наше всё». — Именно он, случай, всё объясняет. Наши и ваши судьи, независимо друг от друга, выбрали нам и вам одну и ту же тюрьму. А когда две магии объединились, тюрьма закрылась не только для тех, кто внутри, но и для всех остальных. Сначала из Рингарола не было выхода, а затем не стало и входа. Это первое.
— А что же второе?
— Второе заключается в том, что люди приспособились к новой жизни лучше драконов.
— С чего бы? — усмехнулся Ти’хан.
— С того, что со временем большая часть людей смогла отказаться от магии. Тем самым они перестали нуждаться в вас. Им стало попросту наплевать, есть в Рингароле магия, нет её, уравновешивают драконы и маги друг друга или баланс нарушен. Оказалось, что просто жить — ничем не хуже, чем жить за счёт волшебства.
— Глупцы! Вместо борьбы они предпочли стать рабами.
— Угу. А вы, значит, сами того не желая, стали хозяевами.
Ящер презрительно фыркнул и отвернулся.
— Теперь третье, — продолжил я через пару секунд. — Всё изменилось шесть столетий назад, когда началась война между людьми и драконами.
