жизни, а только для более раннего своего освобождения, мог положить на свою кровать, то есть предать на смертную казнь, как пособника бегству!
Разбирая внимательно все три версии о побеге ген. Корнилова, каждый должен признать, что генерал-лейтенант Васильев правдиво написал свой доклад, который только и может объяснить детали бегства.
Немцы в лагерях военнопленных, не жалея денег, работали на революцию, вели пропаганду среди галицийских украинцев и российских военнопленных малороссов и даже формировали части «синежупанников» из галичан и самостийных наших малороссов, и, конечно, они могли вести переговоры с ген. Корниловым, зная через свою шпионскую сеть, что ген. Корнилов был против монархии и династии.
И если бы все эти данные были добросовестно сопоставлены, то п. Бояринцев и ген. Архангельский с полковником фон Лампе и прочими единомышленниками увидели бы, что все это вместе взятое ярко обрисовывает личность ген. Корнилова и окончательно разъяснило бы им 20 000 крон и подтвердило бы доклад генерал-лейтенанта Васильева.
О фразах же ген. Корнилова, которых и без доклада генерал-лейтенанта Васильева одних достаточно, чтобы судить, на что был способен он, они молчат, делая вид, будто их и не было, как и сейчас не поют строфу своей корниловской песни: «Мы былого не жалеем, царь нам не кумир». А ведь былое – наша русская православная тысячелетняя история.
Да, ген. Корнилов ни на какую авантюру с Романовыми не пошел, генералы Алексеев и Деникин ни на какую авантюру с Романовыми не пошли – и мы сидим с «белой идеей» в разных странах и наслаждаемся завоеваниями февраля. Ген. Архангельский, служивший большевикам, ни на какую авантюру с Романовыми тоже не пошел, он был произведен в ген. – лейтенанты Гучковым. Полковник фон Лампе (спасибо «Русской Мысли» ном. 1648, ст. В. Протасович, давшей сведения о полк. фон Лампе, который, оказывается, был произведен в чин «генерала» за границей 13 декабря 1923 г.), ни на какую авантюру с Романовыми также не идет, и прочие иже с ним, как левые, так и называющие себя правыми «вождики», не идут, преклоняясь перед «заветами вождей» и исповедуя «честные демократические начала и как решит воля толпы». Это все те поклонники Корнилова – непредрешенцы, которые так лживо и трусливо нападают на благороднейшего и честнейшего полковника Н. Ф. Степанова только потому, что полковник Степанов морально выше их всех.
С Корниловым кончено, а теперь я поговорю о самом шумливом, о всем надоевшем, всюду выпячивающемся мистере Белосельском-Белозерском, от фокусов которого его предки, благородные и честные подданные, князья Белосельские-Белозерские переворачиваются в могилах.
Что же представляет и кем является мистер С. Белосельский? Он, приняв, не знаю какое по счету, американское подданство, по американскому закону, где нет титулов, этим самым продал свое первородство, но не за чечевичную похлебку, а за американские доллары.
У нас в России принятие иностранного подданства, в исключительно редчайшем случае, могло быть только с особого разрешения Государя Императора.
Мистер С. Белосельский упрекает монархистов, говоря: никто не дал нам права решать вопросы государственного устройства за этот (русский) народ, находясь за рубежом, и никто этого права дать никому не может. А почему же мистер Белосельский дает себе самовольно право именоваться князем, какового титула в Америке нет? Кто дал ему это право? Продав свое первородство и заведя новое «отечество» (которое но счету), он вышел замуж за богатую американку, прельщенную несуществующим княжеским титулом, и считает себя представителем всех беженцев, требуя их подчинения себе и лжет на нас, монархистов, не пожелавших идти с ним в подчинение если и не Хрущева, то по «воле народа» или будущим солидаристам, или РНО. Мистер С. Белосельский-Белозерский не думает о том, что может настать день, когда американская армия пойдет расчленять Россию, а он сам будет расстреливать русский народ. Или он изловчится, плюнет на свою родную Америку, которой он давал клятву верности, как он изменил присяге на верность русскому Императору, еще лишний разок перевернется и примет израильское подданство. Да, все можно ожидать от людей, продающих свое первородство.
Личность мистера, его поступки с настоящими инвалидами ясны всем. Но одно не ясно для меня – почему наши монархические газеты и писатели продолжают называть перевертня мистера Белосельского-Белозерского «князем»? Пора перестать чувствовать эту недостойную душу и перестать бояться. В дополнение о принятии иностранного подданства расскажу следующее: в Белграде в Державном Совете (это высшая инстанция власти) я служил, работая в архиве, и был в подчинении главного секретаря г-на Довганджича. На второй год моей службы меня потребовал к себе главный секретарь и, высказав мне довольство моей работой, предложил принять их подданство, и тогда он меня назначит архиваром, оклад которого три с половиной тысячи в месяц, а я получал всего 800 динар в месяц. Я ответил, что подданства не приму. Это его задело, и он уже резко сказал: «Что ж, вы гнушаетесь нашего подданства?» Я ответил, что не гнушаюсь, но не могу отказаться от своей родной России, которая, верю, будет, а потому принять навсегда сербское подданство я не могу. Совесть мне не позволит тогда оставить Сербию. Я и без подданства буду исполнять добросовестно свою работу. Он несколько секунд молчал, потом быстро встал и со словами «честитам вам» пожал мне руку, добавив, что мой ответ он доложит председателю Державного Совета. На другой день главный секретарь опять вызвал меня и сказал: «председатель вас одобрил и назначил вам жалованье в 1500 динар».
* * *
После прочтения моего доклада в Брюсселе в 1952 г., вызвавшем бурю непредрешенцев, я написал в ответ мои пояснения. В это время, проезжая в Париж, в Брюсселе остановился мистер С. Белосельский-Белозерский (я тогда не знал, что он из себя представляет), и я через знакомого передал ему свои разъяснения и в своем очень вежливом письме, которое прилагаю, просил его по прочтении передать в «Знамя России» г-ну Н. Н. Чухнову.
Мое письмо С. Белосельскому.
«Иван Касьянович
Генерал Кириенко
20 мая 1952 г.
Глубокоуважаемый князь,
Простите за обращение, но не имею удовольствия знать ваше имя и отчество.
Позволяю себе затруднять вас своим обширным посланием (копиями) лишь потому, что из Парижа получил письмо от неизвестного «и. д. начальника особой части» В. Шувалова, где указано, что копия в числе других послана и вам.
4 копии, с надписью красным карандашом ном. 1, 2, 3, 4, мною были посланы ген. Архангельскому, протоиерею Виктору Ильенко, кап. Таранову (начальнику группы корниловцев в Бельгии) и председательнице церковного сестричества.
Спустя некоторое время я на нашу Пасху приехал в Брюссель, где прочел свои воспоминания под заглавием «1613 г. От чести и славы – к подлости и позору
