Книга Проданная - Лика Семенова

шаль, которая привела нас с Гаар в неописуемый восторг. Почти прозрачная, похожая на ласковое мягкое облако. Невероятная имперская вещь. Мне казалось, что такие непременно носят высокородные госпожи. На Белом Ациане мы даже не видели подобного. Мы с Гаар носили шаль по очереди, пока никто не видит.

Но отныне моей обязанностью стало составлять вечером компанию господину Варию в его покоях за неизменным кофе. Отвечать на вопросы, порой весьма неприятные, соглашаться и улыбаться. И уже неделю я исправно отбывала эту повинность. Казалось, он пил кофе постоянно, не переставая. Пил кофе и бесконечно ел капанги. Даже когда Варий расхаживал по дому, за ним всегда следовала рабыня с летучей тележкой, на которой неизменно стоял поднос, накрытый колпаком из жидкого стекла. А под колпаком — кофе и капанги. Мама всегда говорила, что у стариков свои причуды, к которым надо относиться с пониманием и уважением к возрасту. Она была права, но сейчас резкий запах кофе приносил мне особые мучения. Если бы не капанги — я бы не выдержала. Но меня все равно то и дело кидало в жар.

Стало невыносимо душно. Я поерзала на стуле, теребя пальцами края невесомой шали. Я бы ни за что ее не снимала, чтобы покрасоваться в этом розовом облаке подольше, но просто прела, будто меня обернули целлофаном и выставили на жаркое солнце.

— Господин Варий… — мне было неловко отвлекать его такой глупостью. — Вы позволите мне снять шаль? Очень жарко.

Он тут же кивнул:

— Конечно, ты можешь снять шаль.

— Благодарю, господин.

Я потянула за край, ткань соскользнула мне на колени, и теперь казалось, что на них лежит грелка. Я повесила шаль на полированную округлую ручку кресла, но невесомое облако тут же соскользнуло на пол. Я подняла и завязала вокруг ручки узлом.

Господин Варий внимательно посмотрел на меня:

— Может, еще что-то причиняет неудобства? Ты скажи.

Я поспешно покачала головой:

— Нет, господин, что вы.

— Ну, смотри… — Он будто пытался увидеть меня насквозь. — Помнится, когда однажды была в положении моя супруга… кажется, мы ждали Маизу… Да, Маизу. Так за ней все время катали ширму, потому что ее высокородие мутило буквально от всего и на каждом шагу. Я тогда даже перестал душиться в собственном доме. Говорят, простые имперки переносят все это гораздо легче.

Я лишь пожала плечами:

— Простите, господин, я не знаю.

Сказать, о том, что запах его кофе заставлял меня попросту зеленеть, я считала невозможным. Что бы он не говорил. Я была и оставалась рабыней и слишком хорошо помнила об этом, хоть и сидела за одним столом с господином. Сердце Империи — не Белый Ациан.

Я положила в рот капангу, с наслаждением чувствуя кислый сок. Подобно старому высокородному, я готова была тоже всегда и везде таскать за собой тележку, чтобы получить возможность наслаждаться ими бесконечно.

Он пододвинул ко мне блюдо:

— Ешь столько, сколько захочется.

Я улыбнулась:

— Благодарю, господин.

Я было протянула руку, но тут же отдернула, потому что в дверях показался управляющий господина Вария — такой же древний старик. Отец Донсона Фалька. Чопорный, тощий. До невозможности похожий на своего тощего сына. Я не запомнила его имени, но это было и не обязательно. В те редкие моменты, когда мне было необходимо обратиться к нему, я называла старого Фалька просто господином управляющим.

Управляющий решительно приблизился, обогнул стол и склонился к своему хозяину. Что-то прошептал в самое ухо. Лицо старого Вария закаменело, с него будто стерли недавнее дружелюбие. Он поднялся, кивнул:

— Пустить.

Старый Фальк развернулся и поплыл к дверям. Лишь развевались полы его небесно-голубой мантии. Господин Варий подошел ко мне, цепко ухватил за руку и с неожиданной силой потащил куда-то в угол комнаты. Бросил рабыне:

— Убрать вторую чашку, немедленно! И вон.

Мы подошли к стене. Старик нажал куда-то длинным сухим пальцем, и каменная панель провалилась, обнажая черную пустоту. Он втолкнул меня внутрь:

— Побудь здесь. И посиди тихо.

Я лишь кивнула, видя, как панель возвращается на место, отрезая меня от комнаты и света. Легкий щелчок — и я оказалась замурованной в полном одиночестве.

Я сжала кулаки, постаралась глубоко и ровно дышать. Но эти тайные ходы наводили на меня ужас. Особенно теперь, когда я осталась совсем одна. Я пошевелилась, в надежде, что сработают лампы, но ничего не произошло. Я беспомощно оглядывалась, пока не увидела тонкую полоску света. Сначала подумала, что это полочка ключа, но полоса была слишком длинной и находилась значительно выше обычного.

Я нащупала стену и пошла на этот крошечный источник света. Смотровая щель. С этого места прекрасно просматривалась комната. Прямо посередине я видела стол, за которым только что сидела. Мою чашку уже убрали. Господин Варий вернулся на прежнее место, цедил кофе и тыкал пальцем в какой-то формуляр. Кажется, что-то читал. Или делал вид. Наконец, он поднял голову, посмотрел на открывающуюся дверь. Я задержала вдох, увидев Невия.

Варий отставил чашку, поднялся. Но весь будто усох, состарился в единый миг до невозможности. Уже ничего не напоминало бодрого прямого каменного старика. Казалось, он вот-вот развалится.

— Невий. Какая неожиданность, — голос прозвучал тихо, слабо, будто каждое слово давалось с трудом.

Я отшатнулась — здесь, в темноте, было прекрасно слышно каждый звук. Наверное даже шепот не останется скрытым. Я изо всех сил пыталась унять охватившее волнение, выровнять биение сердца. Зачем Невий явился? Впрочем, ответ напрашивался сам собой — высокородный ублюдок заметил меня, несмотря на все уверения Гаар. Я хотела слышать и видеть все, что произойдет сейчас, если представилась такая возможность. Должна знать все, что он скажет. Я сжала кулаки и решительно приблизилась к смотровой щели.

Невий церемонно поклонился:

— Добрый вечер, дядя. Надеюсь, я не оторвал вас от неотложных дел.

Я впервые видела его таким любезным, учтивым. Таким приторным. Что ж, Невий прекрасно умел скрывать свое истинное лицо, в этом можно было не сомневаться. Но я достаточно хорошо знала его суть. Сумеет ли он обмануть старого Вария, который, казалось, тоже затеял свою игру? Я