Она боялась, что комната кузины окажется запертой, но ручка сразу поддалась. Каталина сидела на кровати в белой ночной рубашке. Она была не одна, компанию ей составляла Мэри; служанка сидела, уставившись в пол.
– Каталина, мы уходим, – сказала Ноэми, протягивая руку к кузине, в другой она сжимала бритву.
Каталина не двигалась, кажется, она не замечала Ноэми, ее взгляд был пуст.
– Каталина, – повторила Ноэми громче.
Но молодая женщина даже не шевельнулась.
Ноэми прикусила задрожавшую губу.
– Каталина, ради бога, очнись…
Служанка подняла голову, в ее глазах полыхали золотые искры. Неожиданно легко для ее возраста она метнулась к Ноэми и толкнула на туалетный столик, пальцы сжались на горле девушки. Со столика с грохотом упало несколько предметов: фотография Каталины в серебряной рамке, флакон с духами, расческа… Ноэми выронила бритву.
Руки на ее горле сжимались все сильнее, она попыталась нащупать хоть что-нибудь, что можно использовать как оружие, пальцы потянули за салфетку, салфетка заскользила, и на пол упал фарфоровый кувшин.
– Наше… – прохрипела служанка. Голос не был похож не женский. Это был голос дома, голос демонов, прижившихся в этом месте.
Ноэми попыталась отодрать пальцы от своей шеи, но хватка была мертвой. Тянуть Мэри за волосы тоже было бесполезно.
– Наше… – Мэри оскалила зубы, как дикое животное, изо рта потекла слюна.
Ноэми уже теряла сознание, как вдруг кто-то оттащил от нее фурию. Судорожно глотая воздух, девушка выпрямилась и увидела Фрэнсиса.
Теперь женщина бросилась на него и стала царапать длинными когтями. Из ее распахнутого рта вырывался отвратительный визг. Толкнув Фрэнсиса на пол, она склонилась над ним, как хищная птица.
Ноэми подняла бритву и крикнула:
– Прекрати!
Женщина развернулась, готовая снова напасть на нее, и Ноэми, не совсем понимая, что делает, провела бритвой по ее горлу. Один раз, два, три – лезвие взрезало плоть. Мэри молча упала лицом вниз.
С пальцев Ноэми капала кровь, девушка застыла. К ней, покачиваясь, подошел Фрэнсис:
– Ты ранена?
Ноэми потерла шею и уставилась на мертвую женщину на полу. Мертвую? Она боялась перевернуть тело и взглянуть в лицо, видела только, что под телом расплывается лужа крови.
Сердце колотилось с сумасшедшей скоростью. Наконец она убрала бритву в карман и вытерла слезы с глаз.
– Ноэми?
Она вскинула глаза и уставилась на его бледное лицо.
– Где ты был? – спросила она. Ей хотелось ударить его за то, что он оставил ее одну.
– Меня заперли в комнате, – сказал он. – Еле выбрался. И пошел искать тебя.
– Ты не лжешь? Ты меня не бросил?
– Ты о чем? Нет, конечно! Скажи, ты не ранена?
Ноэми засмеялась жутким смехом, подумав о том, что за короткое время она отбилась от насильника и… и от этого чудовища – она покосилась на тело служанки.
– Ноэми… – повторил Фрэнсис.
В его голосе звучало беспокойство. Так и должно быть, все правильно.
– Нужно выбираться отсюда, – сказала она и повернулась к Каталине. Кузина так и сидела на кровати, не двигаясь.
Ноэми схватила ее за руку:
– Пойдем! – Но Каталина оставалась безучастной. – Фрэнсис, что с ней такое?
– Наверное, чем-то опоили. Я не знаю…
Ноэми притянула лицо кузины, заглянула ей в глаза и твердо произнесла:
– Мы уходим.
Молчание. Каталина не смотрела на Ноэми, ее глаза остекленели. Ноэми подняла с пола туфли и надела их на ноги кузины. Потом дернула ее за руку:
– Пойдем.
Каталина послушно последовала за ней.
Они пошли по коридору. В белой ночной рубашке Каталина выглядела как невеста. Или как Офелия. Впереди появилась чья-то тень и встала на их пути. Флоренс.
– Остановитесь, – сказала она спокойным голосом. В руках женщина держала ружье.
У Ноэми была бритва, но против ружья она бесполезна, к тому же Флоренс целилась прямо в нее.
Показав на бритву, Флоренс сказала:
– Бросай.
Рука Ноэми дрожала, но не голос.
– Не заставишь, – сказала она.
– Брось, – повторила Флоренс и перевела дуло на Каталину.
В холодных глазах светилась решимость, и Ноэми, сглотнув, разжала руку.
– Разворачивайтесь и идите вперед! – скомандовала Флоренс.
Они подчинились.
Флоренс привела их в комнату Говарда. Старик лежал на кровати, доктор Камминз сидел рядом с ним. Саквояж врача был открыт. Камминз вытащил из него скальпель, проколол пару нарывов на губах старика и прорезал тонкую пленку, затянувшую рот.
Говард вздохнул. Камминз положил скальпель на прикроватный столик и, что-то проворчав, стер капли пота со своего лба. Потом повернулся к вошедшим.
– Наконец-то, – сказал он, поднимаясь. – Процесс ускорился. Он не может нормально дышать. Пора начинать.
– Это все из-за нее. – Флоренс показала глазами на Ноэми. – Она приносит одни неприятности. Мэри мертва.
Говард утопал в подушках. Его рот был открыт, по подбородку стекала струйка желчи, кожа была цвета воска; хватаясь шишковатыми пальцами за одеяло, он издавал свистящие звуки.
Камминз поманил к себе Фрэнсиса:
– Иди сюда. Где Вирджиль?
– Он ранен. Я почувствовала его боль, – вместо сына ответила Флоренс.
– У нас нет времени идти за ним. Переселение должно начаться немедленно, – пробормотал врач. – Фрэнсис здесь, и этого достаточно.
– Но вы же не его имеете в виду… – растерялась Ноэми. – Выбран не он…
– Выбран он! – отчеканила Флоренс.
Внезапно до Ноэми дошло. Говард не собирался жертвовать сыном, своим любимчиком. Он выбрал парня, до которого ему не было никакого дела, чей разум он мог стереть без сожалений, чтобы записать новую программу. Значит, такова была их игра все это время? Засунуть Говарда в тело Фрэнсиса, а потом запустить к ней в постель? Она бы сразу не поняла, потому что ей понравилась оболочка Фрэнсиса.
– Но вы не можете… – пробормотала она.
А Фрэнсис уже шел к врачу, он был как под гипнозом. Ноэми постаралась схватить его за руку, но Флоренс оттащила ее к бархатному креслу, заставляя сесть. Каталина все это время с потерянным видом бродила по комнате; постояла у изножья кровати, потом снова походила и остановилась у изголовья.
– Все бы прошло тихо и быстро, – прошипела Флоренс. – Но ты не можешь спокойно посидеть в своей комнате, тебе нужно устроить скандал.
