Может, Дэвид знает, где Эмили? Ведь, судя по эсэмэске от Эмили, он был вчера в клубе. Но не может же Анна вот так просто взять и позвонить председателю правления Milles Media и задать ему вопрос. Вдруг это он убил Диану? Узнал о ее отношениях с Хенриком Стормом и решил отомстить. Чисто теоретически Дэвид мог, конечно, успеть доехать из клуба в издательство, спуститься в подвал и убить свою супругу. Но зачем ему это делать?
Что хотела сказать Эмили своими каракулями на снимке Дэвида?
Как давно это продолжается? И знает ли об этом Диана?
Анна из-за всех сил зажмуривает глаза. Сжимает большим и указательным пальцами переносицу. Что же она упустила? О чем разговаривала Эмили с Дианой? И что сказала ей Диана? Что она считает себя жертвой. Что она имела в виду? И что ответила ей Эмили? Что надеется на скорый ответ Дианы. А что, если Диана именно так и поступила? Если они встретились в подвале издательства, и это Эмили убила Диану? Но с какой стати ей нужно было это делать? Ведь она была на пороге сенсации.
Анна вздыхает. Все ее теории так или иначе рушатся. Она чувствует, как тяжелеют веки. Скоро она отправится на розыски Эмили. Вот только передохнет сначала немного.
Жертва. Это слово никак не выходит у нее из головы. Диана. Данута.
Данута, которая родилась в тысяча девятьсот восемьдесят третьем. Если Данута — это Диана, то зачем она соврала, что она на два года старше? Разве не логичнее было поступить наоборот? Какой женщине захочется прибавить себе лишние пару лет?
Жертва.
В голове вдруг что-то щелкает. Кусочки головоломки встают на свои места. Сонливости как не бывало. Все ясно как божий день! И тут кто-то стучится в дверь ее спальни.
— Анна?
Матиас зовет ее. Голос резче обычного. Она встает с постели, поправляет одежду и выходит в прихожую.
В дверях стоят два полицейских. Накачанные парни лет тридцати с короткими стрижками и серьезными физиономиями. Она испытывает дежавю. Один из полицейских делает шаг вперед:
— Анна Флетчер?
Она медленно кивает.
— Мы должны попросить вас следовать с нами. Вы задержаны по подозрению в убийстве Дианы Грей.
Глава сорок четвертая
На следующее утро Анну будят и ведут на допрос. После резкого пробуждения у нее такое чувство, будто она совсем не спала. Она пыталась протестовать вчера, когда ее доставили в полицейский участок — неужели так необходимо запирать ее в камере на ночь? Но полицейские и сотрудники следственной тюрьмы оказались людьми малоразговорчивыми.
Ужасно, когда тебя уводят из родного дома под конвоем двух полицейских. Из прихожей она успела мельком увидеть Тесс и Алису, стоявших на лестнице верхнего этажа. Обе выглядели безумно напуганными. Тесс плакала. Один из полицейских попросил Анну принести подлежавший изъятию ее рабочий ноутбук. Мобильный телефон у нее тоже забрали.
По прибытии в полицейский участок сразу несколько полицейских устроили ей допрос. Как это у них там называется? Допрос 24:8[12]? Он проходил быстро; по сути, ее просто поставили перед фактом, что она подозревается в убийстве, и спросили, как она к этому относится. Разумеется, Анна все отрицала. Ее спросили, хочет ли она нанять правозащитника? Да за кого они ее принимают? За мафиози, который всегда держит под рукой телефонный номер своего адвоката?
После допроса они забрали всю ее одежду. Сотрудница полиции обыскала ее. Ситуация была пугающей и одновременно какой-то нереальной, словно все это происходило не с ней. После этого Анне выдали серую футболку и серые трикотажные штаны. Это была арестантская одежда. Затем сотрудники выразили надежду, что она поела дома, потому что время ужина уже прошло.
Неужели они всерьез думали, что она может есть в этих стенах?
И вот теперь она находится в очередной комнате с голыми стенами, не выспавшаяся, усталая, а рядом сидит Стефан Стенфальдт. Человек, которого ей только что представили в качестве бесплатного адвоката по назначению. Анна украдкой поглядывает на него, чувствуя растущую внутри нее неприязнь. Адвокат выглядит таким жалким и тощим с этими своими сутулыми плечами и в плохо сидящем на нем костюме. Все лицо покрыто прыщами. Он что, явился сюда прямиком со студенческой скамьи? Может, стоит прогнать его и потребовать себе другого адвоката? Или даже нанять личного, чем черт не шутит? Но Анна колеблется. Что подумают о ней сотрудники полиции, если она начнет настаивать на личном адвокате? Решат, что она виновна. И потом, разве ей есть из кого выбирать? У нее нет опыта в подобных делах.
Стефан Стенфальдт начал с того, что повторно объяснил Анне, что она подозревается в убийстве. И что он должен присутствовать на ее допросах.
Допросы? Убийство? Какие абсурдные слова. Такие бывают только в кино или детективах.
Дверь открывается, и в комнату входит Сандра Квист. Рядом с ней тот, второй, полицейский, Торд Эрикссон. Они спокойно приветствуют Анну и ее защитника, обходят стол и усаживаются напротив. Анне хочется кричать и скандалить. С какой стати они отправили к ней в дом двух полицейских? Неужели они не понимают, что до смерти перепугали Тесс и Алису, нанесли девочкам тяжелую психологическую травму, от которой они уже никогда не смогут оправиться? Но лицо инспектора полиции настолько серьезно, что ей не удается выдавить из себя ни слова.
— Как вы себя чувствуете, Анна? — спрашивает Сандра Квист.
— А вы как думаете? Я провела ночь в тюремной камере…
Ни Сандра, ни Торд не реагируют на ее выпад. Вместо этого Сандра спокойно кладет на стол папку с бумагами.
— Хорошо, тогда приступим. Сейчас девять часов утра двадцать второго февраля, и мы начинаем допрос Анны Флетчер, которая подозревается в убийстве Дианы Грей. С нами Стефан Стенфальдт, адвокат Анны, положенный ей по закону. Вы уже переговорили друг с другом?
— Да, мы успели поздороваться, — отвечает адвокат. У него звонкий, чуть хныкающий голосок, совсем как у подростка, и Анна думает, что по крайней мере он честен. Потому что они действительно только и успели что поздороваться.
— Вам в самом деле необходимо было так поступать? Запирать меня на ночь в камере?
— Да, необходимо, — коротко отвечает Сандра. — Прокурор потребовал вас задержать, поскольку вы подозреваетесь в убийстве Дианы Грей. Это означает, что в ожидании решения о вашем аресте вы должны находиться здесь. Теперь вам понятно?
— Да, но я ничего не делала. Вы еще не разговаривали с Эмили Ниссер?
— Сейчас мы разговариваем с вами.
— Вы должны с ней поговорить. Скорее разыщите
