насколько я понимаю, почти улетучился. Посудите сами. Вам были продемонстрированы наши возможности, вами самими было предпринято расследование, которое принесло свои плоды. Что же еще нужно? Только согласовать детали. И намного естественнее это сделать непосредственно с Иваном Ивановичем.
– В любом случае мне нужно обсудить все с ребятами.
– Безусловно! Встреча произойдет на следующей неделе. Координаты я вам скину. Стиль одежды – свободный. Шутка, простите.
– Мы пока еще не дали положительного ответа, – предупредил Влад, не принимая игривого тона собеседника.
– Это не срочно. Достаточно будет просто подтвердить координаты, которые я скину. Это и будет считаться формальным согласием. До скорой встречи.
– Вы тоже бу… – начал Влад, но осекся, потому что абонент уже отключился.
* * *
– Похоже на какую-то ловушку, – сказал Громила. – А сколько тебе еще с этой штукой ходить? – он показал на ортопедическую лангету Влада.
– Не ходить, а ездить, – усмехнулся тот. Хотя Исаев уже частенько вставал, опираясь на мобильную трость, но бо́льшую часть времени все еще проводил в коляске.
Из-за ограниченной подвижности лидера сегодня актив «Нового мира» собрался на совещание прямо у него в квартире.
– Если это и ловушка, то очень уж громоздкая, – подала голос Арина. – Стоило городить такой бессмысленный огород?
– Ариэль права, – кивнул Влад. – Столько времени интриговать нас Иван Иванычем, устраивать сложные демонстрации… Чтобы что? Захватить нас в плен? Какой в этом толк?
– Так во всей этой истории с неведомой Организацией вообще мало толку, – вздохнул Боря. – Есть какие-то отдельные куски, а полностью мозаика не складывается.
– Не скажи, Громила, не скажи, – покачал головой Влад. – Даже то, что мы узнали про базу в тайге, уже много о чем говорит. Это не пустоголовые Ангелы, от которых только один пшик. Эти ребята посерьезнее. Кстати, что-то удалось выяснить про ангары Иллюзиона?
Маша отрицательно покачала головой:
– Туда не подобраться просто так. Но что-то там действительно происходит. Не знаю, насколько нужно нам туда сейчас соваться. Информация про них косвенная, и даже если мы там обнаружим что-то, нам это не сильно поможет. Это всего лишь частная задача, на которую не стоит сейчас распыляться.
– Может быть, может быть, – протянул Влад задумчиво. – Интересно, что имел в виду тот вояка у скалы, когда говорил о «готовых образцах»? Неужели это и есть уже готовые спайки?
– Очень маловероятно, – сказала Маша. – Не думаю, что какие-то рядовые курьеры настолько в курсе всех дел. Спайки – это очень опасный нейроделик, субстанция, которая в чьих-то руках может стать мощнейшим оружием. Если они действительно существуют, то их наверняка хранят в очень большой тайне, известной только избранным. Иначе все бы давно утекло в сеть. Да и органы Юстициона не сидели бы сложа руки.
– Нам надо идти на встречу, – заявила Арина. – Всем вместе. Уж на какие-нибудь вопросы там наверняка найдутся ответы. А чтобы принимать быстрые решения, нам надо быть рядом.
– А ты почему одна сегодня, Ариэль? – поинтересовался Влад. – Я думал, ты нам представишь сегодня самую новую версию, еще более продвинутую.
Арина некоторое время молчала, поджав губы и неприязненно разглядывая Исаева.
– Ты мог бы быть, по меньшей мере, благодарным кое-кому, чего никак не заметно по твоему тону.
– Я благодарен, – кивнул Влад. – Но прошу не забывать, что это была лишь программа.
– Он тебе жизнь спас, – тихо, но твердо сказала Арина и добавила, помедлив: – А я пока решила побыть без помощника.
– Почему? – спросил Боря.
– Потому что я так решила! – Арина произнесла это с вызовом, у нее даже порозовели щеки. – Тебе какое дело?!
Боря испуганно пожал плечами, не ожидая такого всплеска эмоций, а Маша успокаивающе взяла подругу за руку.
– Ребята, – поспешил сменить тему Влад. – Встреча предстоит нам очень сложная, давайте постараемся подготовиться к ней основательно. Самое главное – нам надо уяснить нашу выгоду в этом союзе, если он состоится. Уверен, что спайки лишь предлог, этакая приманка. На самом деле ничего такого нет. Просто нас хотят использовать, потому что наше Сообщество уже приобрело определенный вес в обществе. Думаю, в этом основная цель организации Ивана Ивановича. Нельзя допустить, чтобы это произошло. Мы должны четко понимать, есть ли общие цели и имеются ли причины для союза. Только так. Если у кого-то будут сомнения, ни на какие соглашения мы не идем… Так… И по безопасности. Надо принять все необходимые меры. Громила – на тебе техническая часть, Маша, активируешь маячки, Арина – сосредотачиваешься на идентификации и фиксации наших визави. Понятно, что они тоже предпримут меры конспирации, но мы должны быть во всеоружии. И… Ребята, максимальная бдительность… С первой минуты до последней. Я, если что, со своей костяной ногой вам помочь не смогу! Но мы это сделаем. И не забывайте: наша цель – справедливость для всех!
– Маячки и трекеры – это, конечно, хорошо, – тихо добавила Маша. – Но я бы о другом еще подумала. Не пейте и не ешьте то, что предложат. Старайтесь избегать тактильных контактов.
– Ты намекаешь, что нас и в этот раз могут, как меня… тогда? – озабоченно спросил Влад.
– Нельзя исключать такой вариант, – Маша тряхнула головой. – А в остальном все правильно – справедливость, она должна быть для всех!
* * *
На самом деле в разговоре и с доктором, и с Ариной Влад немного лукавил. Сейчас в нем играла юношеская бравада, но там, в лесу, в некоторые моменты, когда сознание вдруг становилось пугающе ясным, ему было не до геройствования.
Да, в таком возрасте все быстро забывается, жизнь летит мимо слишком уж быстро, но за эти несколько часов мучительного ожидания спасателей Влад передумал о многом. От принятых медикаментов его сознание то расправлялось в громадный расплавленный шар, эпицентром которого была пульсирующая боль в ноге, то сжималось в короткие игольчатые пунктиры, больно колющие сквозь пелену лечебной блокады. В моменты просветления он с мучительной оторопью вдруг представлял, что спасение не придет, что проклятая система подготовила для него очередную каверзу, обманула, дала ложную надежду. Или просто что-то не сработало, сигнал не ушел или не достиг спутника. И он снова обливался холодным потом от осознания того, что, если помощи не будет, им придется… он не хотел даже думать об этом. Да, это было малодушно, но, черт возьми, эта была его жизнь и его боль, выворачивающая сознание и заставляющая думать только о ней. Он подавлял стон и проваливался в беспамятство, чтобы через пять минут снова очнуться и увидеть их всех, ребят, своих лучших друзей – молчаливых, испуганных, сосредоточенных. Они были рядом, но уже почти не могли помочь ему справиться. Маша то и дело проверяла у него температуру
