Самую сильную, самую свежую душевную рану я вложил в посох последней.
Боль от предательства со стороны Лу. Боль от ее лжи. Боль от того, что мы оба умрем, когда Матерь выдернет жизнь из тела богини. Боль от того, что я не могу ее спасти.
Я почти не мог больше удерживать посох, так что я перехватил его двумя руками и, будто дубиной, ударил им в сторону паринийцев, рассекая магией саму плоть бездны.
Волна, прокатившаяся по Ничто, стала взрывать людские души, как наполненные водой шарики. Миг — и свет сотен жизней погас. Посох после удара рассыпался на тысячи осколков, истратив всю вложенную в него силу.
Я был тут совершенно один. Я устроил локальный геноцид, но выиграл для Кая битву за город.
Армия успеет вовремя.
«Антон!»
Из последних сил Лу пробилась ко мне, на этот уровень бездны, и обхватила руками за грудь со спины, будто я тонул.
«Вернись, пожалуйста».
«Зачем? Тут покой. Тут я свой. Тут я уже был и сюда я в итоге все равно приду».
Бездна пожирала меня. Я стал намного большей ее частью, чем тогда, при ранении.
«Пожалуйста, вернись к живым, вернись ко мне».
Я безучастно посмотрел через плечо на ментальный образ богини, которая сейчас, на другом уровне мироздания, была похожа на человека больше, чем когда-либо.
«Антон, вернись ко мне».
Внутри что-то дрогнуло. Я вспомнил тепло рук Лу, ее фиолетовые глаза, темные волосы и нашу общую невеселую судьбу.
Следуя за богиней, я начал вырываться из пут тьмы. Будто пловец, поднимающийся с глубины, когда легкие жжет от нехватки воздуха, но впереди еще полпути, я старался прорваться обратно к своим чертогам разума, к миру живых, где меня ждала Лу. Богиня чуть не убила меня, лгала почти год, скрывая факт того, что выиграть у Матери невозможно.
Но я все равно шел к ней, потому что был должен.
Потому что я этого хотел.
Эпилог. Неведомая тварь
— Ну и что ты выяснила? Эта тварь пришла за ним или вместе с ним?
Рыжеволосая красавица лениво потянулась и посмотрела на строгую и величественную женщину перед собой.
— Я думаю, она скользнула в разрыв ткани миров, когда ты активировала заклятие призыва.
Девушка подхватила тонкими пальцами виноградину с большого блюда и отправила ягоду в рот.
— Но ты говоришь, что он ничего о ней толком не знает, как так?
— Твоя сила вырвала его из мертвого безжизненного мира без магии. Удивительного мира, скажу я тебе, я хорошо изучила его воспоминания. Но магия там — такая же сказка, как у нас россказни о горных троллях или эльфах южных лесов.
Девушка подхватила еще одну виноградину и окинула всех прочих присутствующих за столом игривым взглядом. М-да, все их дружное семейство в сборе.
— Но мы же не просто так потеряли доступ в Кватт!
Мужчина в доспехе всегда был немного импульсивен, хотя старался держать себя в приватных беседах максимально холодно.
— Да, я согласен. Та секта существовала в Империи сотни лет, но им никто не отвечал. Это была просто выдумка нескольких безумцев, а как прибыл этот Антон, так они резко обрели силы и стали творить чудеса, — высказался толстый мужчина в дорогих одеждах. — И что самое странное, они мгновенно увеличивают число сторонников, почти неуязвимы перед магией или даже нашими силами. Только простое железо.
— Да не в нем дело. Он из мертвого мира, нам же сказали, — в разговор встрял седой старец, — мне кажется, тварь была просто там заперта. А когда она открыла проход — он кивнул на женщину во главе стола, — просто вырвался из своей клетки в нашу реальность.
— Если мы не решим проблему в Кватте, это может перекинуться на земли дряхлой Токонской Империи и дальше, на восток. Шаринцы вообще ничего не смогут противопоставить этим фанатикам — слишком полагаются на своих магов, — подал голос бородатый здоровяк.
— А император Кватта принял новую веру? Или это переворот? — спросил худощавый мужчина с бледным лицом, который до этого постоянно молчал.
Потеря Кватта — самой северной и темной в плане продолжительности светового дня страны, больно била по его силам.
— Принял, — ответила женщина во главе стола. — Теперь это официальная вера империи, наши алтари и храмы активно разрушаются, а жрецов сжигают.
Повисло тяжелое молчание.
— И что, этот Антон вообще ничего не знает? Зря за него вступались?
— Он точно ни во что не верит, в плане истинной веры в богов. Просто признает наше существование в этом мире. Но вот это я нашла в его старых вещах, — рыжеволосая девушка сделала движение рукой, и в ее руке материализовался какой-то серебристый предмет.
На стол перед заинтригованными участниками встречи лег кусочек серебра в форме креста.
Конец второго тома
