оружием. Максимальное воздействие на противника она имела при дневном свете, когда ее можно было видеть и ужасаться. Каждый пехотинец был обучен делать 4 выстрела в минуту; этот стандарт увеличивался в некоторых случаях до 5–6 выстрелов. Затем следовал чередующийся огонь, взвод за взводом каждый взвод стрелял залпом[132].
Более всего Фридрих верил в наступление: в скорость, энергию, движение. Он продумал различные тактические маневры. Мог быть вариант атаки двумя линиями, следующими одна за другой. В этом случае первая может демонстрировать нерешительность, отход, побуждая противника к преследованию и, таким образом, подставляя его под жесткий удар второй, свежей линии атаки. Что-то подобное, писал он, произошло под Гогенфридбергом. Здесь Фридрих явно отображал ретроспективный порядок событий, особенно в том, что касается действий принца Леопольда Макса. Каждый командующий «причесывает» сражение, когда описывает его. Как отметил Эрвин Роммель двумя столетиями позже, «лучший план — это тот, который приходит в голову после окончания сражения». В этих наставлениях Фридрих впервые написал о той косой атаке, которая стала ассоциироваться с его именем. По сути, этот маневр состоял из «отказа» от одного фланга и усиления другого, чем теоретически достигался перевес сил в выбранном месте, которые врезаются во фланги противника и, получая постоянное подкрепление на этом Schwerpunkt, «сворачивают» линию противника.
Продолжаются споры, когда и насколько часто он применял этот маневр. Одни считают, что его применили уже под Хотузицем, даже под Мольвицем, другие — в 1757 году. Так или иначе, однако теория появилась в работах Фридриха, написанных в 1750-х годах, сразу после силезских войн. Косая атака впоследствии отрабатывалась на учениях: усиленный фланг армии наступает эшелонами, при этом передовой батальон находится в двадцати шагах впереди от соседнего и так далее. Впервые король продемонстрировал ее на параде в Потсдаме в августе 1751 года. Затем Фридрих неустанно искал и отрабатывал альтернативные движения — это сегодня назвали бы тренировкой сомкнутого строя, — перестройка из походной колонны в боевую линию и обратно; сосредоточение, построение в рассредоточенную линию за передовыми ротами. Прусская пехота, он был в этом убежден, должна быть абсолютно управляема на поле боя, а ее эффективность не может уменьшаться неряшливыми или плохо продуманными движениями.
Король добавлял в оперативные правила большое количество чисто тактических директив. Избегай атаковать в зонах застройки: в них войска растворяются. Если кавалерии приходится атаковать противника в деревне, она должна избегать его сторожевых постов, влетать в деревню на всем скаку, стрелять во все окна, производить максимально возможный переполох; и — очень характерная для Фридриха ремарка: предпринимай необходимые меры для предотвращения грабежа и насилия, или твои силы иссякнут. Если предстоит захватить город, то существенной предпосылкой является детальное знание его плана, а также укреплений; успех Леопольда Макса в Глогау приводился в качестве положительного примера в этом отношении. Что касается взятия Праги самим королем, то это было нетрудно — гарнизон был слишком мал для обороны всего периметра города.
Фридрих много и но разным случаям писал об использовании кавалерии, всегда прекрасно понимая дороговизну ее как рода войск. Он постоянно требовал, чтобы к ней относились с заботой, лелеяли ее, держали в стороне от артиллерийского огня неприятеля, оставляли в резерве во время атаки оборонительных позиций противника, сохраняли как свежую силу для того момента, когда пехота и артиллерия расчистят ей дорогу. Кавалерия должна быть хорошо обучена, кавалерийские офицеры для этого прикомандировывались к другим родам войск и познавали всю структуру сражения. Легкая кавалерия, гусары, не была приспособлена для прямого столкновения с тяжеловооруженной, тяжело оснащенной кавалерией противника и должна главным образом использоваться для выполнения задач патрулирования, в качестве передового, сторожевого охранения, быстрых налетов на противника. Фридрих тем не менее признавал, что опа, используя метод атаки галопирующим аллюром вкупе с искусством наездников и всесокрушающей мощью натиска, в буквальном смысле была весомой силой.
На основе многих стандартных военных операций Фридрих выработал еще несколько правил: «Ничто так не трудно, если не сказать невозможно, как оборонять берег реки». Он полагал, что предприимчивый противник всегда найдет способ, как и где переправиться через реку, а обороняющемуся придется размещать много людей в бесполезной попытке обеспечить линейную оборону. Атакующий после проникновения на обороняемый берег будет иметь прекрасную возможность атаковать фланги обороны. Для выполнения этой задачи следует организовать методичное патрулирование, использовать минимальное число войск для обеспечения статичной обороны и рекогносцировать направления контрударов с распределением ролей. Все это звучит очень современно. По поводу оперативной обороны Фридрих мудро напоминал, хотя и без особой претензии на оригинальность, о необходимости введения противника в заблуждение; о маскировке размеров «лагерей», создании впечатления о большей, чем на самом деле, растянутости линии обороны, демонстрации повышенной активности при желании в действительности уклониться от сражения и, наоборот, внушении противнику чувства ложной безопасности, готовясь его атаковать. При наличии ряда укрепленных пунктов противника размещать войска таким образом, чтобы они могли одновременно угрожать сразу нескольким из них.
Это были великолепные образцы наставлений. В них Фридрих рассказал то, что ему удалось узнать о военном искусстве. Оставаясь верным себе, он сопроводил их длинным стихотворением под названием «Искусство войны» («L’Art de la Guerre»), опубликованным в качестве отдельной работы в 1751 году. По его словам, оно было навеяно произведением Морица Саксонского «Размышления» («Pensées»). Однако, помимо выработки теории и инструкций, в армии предстояло произвести реальные организационные изменения, провести учения.
Еще раньше Фридрих значительно усилил артиллерию. Он снабдил пехотные батальоны полевыми орудиями для непосредственной огневой поддержки. Реорганизация артиллерии будет продолжаться практически в течение всего периода его правления. На этой же стадии — между окончанием Второй Силезской войны и началом Семилетней в 1756 году — многие перемены — скорее намерения, чем конкретные дела, но он уже над ними работал; это был постепенный процесс. Он стремился придать 2 шестифунтовые пушки каждому пехотному батальону первой линии вместо трехфунтовых и тяжелую батарею из 10 двенадцатифунтовых орудий на каждые 5 батальонов. Реорганизация батальонов второй линии состояла в замене трехфунтовых пушек на шестифунтовые[133]. Как и в случаях со всеми программами, связанными с дорогостоящим оборудованием, выполнение этой требовало времени. В 1759–1760 годах Фридрих создал легкую артиллерию, сравнимую с британской вьючной. Этот вид войск должен был меньше чем за минуту приводиться в готовность к бою. С точки зрения применения артиллерии король особо важное значение придавал быстроте ее развертывания и свертывания, а также тренировкам артиллеристов во взаимодействии с другими видами войск.
Для уничтожения крепостей и укрепленных пунктов Фридрих повелел сводить тяжелую артиллерию в осадные батареи. В ходе наступательных операций
