— Это полнолуние и это я! — упер руки в бока упырь. — Вот когда станешь темной сущностью, тогда будем танцевать вместе, а хорошие повара на вес золота! Особенно, если они могут готовить эклеры. Пусть обычные и не слишком вкусные, но могут. Вот ты умеешь готовить эклеры?
— Могу и научиться, — с вызовом произнес Бом.
— Перед прошлым полнолунием вы мне заявляли, что сможете достать меня боевым заклинанием, если я не буду прятаться в стихии, — напомнил Роуль и указал на голые ноги ученика. — Вы мало того, что ни разу не попали, так еще и проиграли свои штаны с исподним.
— Это было нечестно, — буркнул Травор. — Вы слишком быстрый и…
— И об этом надо было подумать до того, как начинать спор со мной, — кивнул упырь.
— Ты! — указал Роуль на Бома. — Никаких призывов мертвых в цитадели! Это мои трупы и мои мертвые гномы! Курицы, гуси и другие животные — только по согласованию с кухней! На время наказания в три дня — только медитация!
Учитель повернулся к магу воздуха и указал на него.
— Ты! Никаких воздушных бурь и никакого дождя!
— А дождь-то причем? — возмутился парень.
— При том, что я не люблю сырость, а из-за твоих экспериментов у меня сгнил семижоп у ущелье!
— Это же просто химера! Вы слепили ее из мертвых тел! И вообще, она только срет! — попытался возмутиться ученик.
— Она готовит удобрение для фруктового сада, — съязвил Роуль. — Не нравится способ — принеси качественной земли на хороший фруктовый сад!
— Дерьмо — это не грунт, — вмешался Бом.
— А обглоданный костяк курицы — это не боевая единица против лис! — фыркнул упырь. — И вообще! Ваш спор проигран! Ваше наказание ждет вас!
Упырь указал на дом, где в дверях, облокотившись на косяк, стояла Хано.
Ученики понуро опустили головы и отправились в сторону дома наложниц, бросая злобные взгляды на учителя. Упырь же потер ладони и довольно вздохнул.
— По-моему из меня получился отличный учитель!
Он сложил руки за спину и задумчиво произнес:
— Что бы еще такого придумать, чтобы у них времени не было…
В этот момент в его ушах раздался тихий шепот стихии, которая произнесла:
— Ну, здравствуй, Бренд…
Упырь замер, моргнул и повернул голову в сторону угловой башни.
— А вот это оч-ч-ч-чень интересно!
Упырь подпрыгнул на носочках и тут же провалился в собственную тень.
В это время ученики дошли до дома и под пристальным взглядом подошли к Хане. Девушка слегка сдвинулась в сторону, пропуская гостей, но в момент, когда в проход вошел Бом, она выгнулась и, выпрямив грудь, прижала парня к косяку.
Бом же не растерялся и тоже выпрямил грудь. Теперь уже он прижимал девушку. Та попыталась взбрыкнуть и выжать его обратно, но парень ухватился за косяк и прижал ее еще сильнее. Та вскинула брови и сунула руку под рубаху.
— Гордость у тебя больше, чем он, — произнесла она.
— Холодно. Побегать по горам пришлось в таком виде, — ничуть не смутившись, произнес начинающий некромант.
— Девочки! — громко крикнула Хано. — У нас тут парочка учеников замерзла! Надо согреть!
В доме послышался звук упавшей чашки и суматошная возня.
— Не спешите, — произнесла она, смотря в глаза Бома. — В таком виде они никуда не сбегут.
***
Прелестей в тюремной камере казематов не так много, но в этой камере все же одна была. Это была кровать.
Полноценная кровать с матрасом и теплым одеялом, но, несмотря на резьбу по дереву, несмотря на чистые простыни, стол и стул, полноценную еду и прочие удобства, пребывание в ней нельзя было назвать отличным времяпровождением.
Тем не менее Тайра провела тут уже больше полугода.
С момента, как очередное баронство присоединилось к Лордейлу, многие бароны начали откровенно паниковать и впадать в паранойю. За женами устанавливали слежку, устраивали расследования, а самые практичные, от греха подальше, посадили своих жен в тюремные камеры, чтобы не стать жертвами рук своих благоверных, как получилось с бароном Дарном.
Слезы от несправедливости уже давно выплаканы. Злоба за полгода притупилась. Внутри осталась только пустота и безысходность, которая все чаще подкидывала мысли о самоубийстве.
Окончательно потеряв всякую надежду лучик солнца, девушка попросила состричь ей волосы, превратившиеся за время заточение в грязные лохмы. Одежду ей выдавали обычную и серое платье вместо баронских нарядов уже стало привычным. Даже запах немытого тела из-за помывки раз в две недели уже не так досаждал.
За полгода заточения Тайра окончательно смирилась со всем.
— Надо было поступить, как Дарна, — хмыкнула она, присев на кровати.
Она была одной из тех, кто осудил поступок баронессы. И дело было не в том, что баронство отошло к Лордейлу и стало его частью. Да, люди оказались в прибытке. Налоги ниже, обеспечение деревень магическими яблонями, помощь и забота со стороны самого барона, но девушка не могла понять, как посмела женщина, пришедшая из другой семьи, прервать род Дарна.
Да, она знала, как себя вел этот барон. Она знала, что у него скверный характер, и сам он — редкостный негодяй, но это не отнимало главного факта. Благородный род прервался из-за того, что женщина отказалась от своей доли. Тяжелой, но для Тайры это ничего не значило.
Тогда.
Первый месяц она верила, что муж хочет ее уберечь. Она заглядывал и разговаривал с ней.
Второй месяц он начал заходить все реже. Тогда же Тайра заметила на его шее царапины, но все еще продолжала искренне верить в то, что муж во всем разберется.
На третий месяц он не пришел ни разу. В это время начали закрадываться глупые мысли. Она их гнала всеми силами, но на четвертый месяц ее впервый раз пытали.
Пытки считались «мягкими», но только от того, что умелый палач ее супруга старался не повредить ее тело. Девушка и не предполагала, как много боли можно принести, если использовать тонкие стальные иглы. И загонять их под ногти не самый тяжелый вариант.
Тайра сжала костлявые кулаки и глубоко вздохнула, стараясь не выпустить слезу. Слезы отнимали много сил, а девушка держалась только на зубах.
Последний месяц принес самое плохое, что могло быть. В начале прошлой недели к ней в камеру пришел начальник охраны ее мужа. Не было избиений, не было угроз или пыток. Он пришел, связал и взял так, как хотел, и столько раз, сколько ему было нужно.
После этого девушка ревела целую ночь, но все еще держалась. На этой неделе пришел уже начальник тюремного корпуса, и это стало той точкой. Последние надежды в душе девушки исчезли. Она поняла, что больше не нужна ни мужу, ни баронству. Ее списали со счетов и пользуются, как рабыней.
