Ставрос молчал. Он не знал, что на это можно ответить. Конечно, Диана — девушка, которая, как никто другой, заслуживает этого. Она — нежный цветок, о котором нужно заботиться и оберегать от таких, как он... Но, какая-то часть его сознания сопротивлялась изо всех сил. Он не мог открыть ей свое сердце. Не мог, еще раз, пережить это!
— Почему ты не отвечаешь? — настаивал Костас. — Скажи же что-нибудь! Не будь чёртовым эгоистом, Кассианидес! Моя дочь не та девушка, с которой можно играть в игры. Либо ты любишь её всем сердцем и делаешь Диану, по-настоящему, счастливой, либо... — его глаза угрожающе сузились, — ты больше никогда её не увидишь!
* * *
Вечерняя стужа, которая пришла на замену жаркому дню, не шла ни в какое сравнение с холодом её души. Диана, для которой человеческие отношения и тепло, всегда, были необычайно важны, вдруг, оказалась в плену одиночества. Чувство неполноценности, никак, не давало ей покоя. Каждый раз, когда девушка пыталась уснуть, перед мысленным взором возникал образ Ставроса.
Она видела его холодные серые глаза, от одного взгляда которых её сердце покрывалось ледяной коркой, а слезы застревали в горле. Ей хотелось кричать, ругаться, звать его прогонять, одновременно.
— Почему?! Почему ты молчишь, Ставрос?! Скажи, что произошло?! Почему ты так изменился?! — собственный голос, во сне, казался ей необычайно тихим, несмотря на все попытки докричаться до того, кто медленно отдалялся от нее.
Внезапно, перед ней, вновь, оказалась Ирина Адаму. Эта утонченная блондинка возникала каждый раз, когда Ставрос начинал оборачиваться.
— Ты, ведь, знаешь, — шептала она, словно змей-искуситель, затмевая разум девушки, — он НИКОГДА не полюбит тебя! SK любит лишь одну женщину — свою Агапи... Вспомни, он, хоть раз, говорил тебе о своих чувствах? Ты слышала из его уст признания в любви?!
— Прекрати! Хватит, — Диана, отчаянно, пыталась расцепить железную хватку Ирины. — Оставь меня в покое!
Девушка распахнула глаза, и села на постели, хватая ртом воздух. Спина её была мокрая от пота, а по щекам, не переставая, текли слёзы. Диана обхватила свои колени руками и, уронив на них голову, заплакала.
Решение, которого она так боялась и избегала, пришло само собой. Осознание, что откладывать его больше не имеет никакого смысла, заполнила все мысли.
«Пора поставить точку в этом браке, — согласился с ней внутренний голос. — Если для Ставроса наш союз не имеет никакой ценности, так тому и быть. Я больше не стану плакать в одиночестве. Не буду убиваться из-за отсутствия любви. Мой ребенок не увидит слез своей матери. Он никогда не узнает, как мне не хватает его отца. Никогда!».
* * *
— У меня, до сих пор, не укладывается в голове тот факт, что Диана — дочь Костаса, — признался Андреас, глядя на жену, которая пила воду на другом конце кухни. Он застал её здесь, когда пришёл, чтобы перекусить чего-нибудь. — Как такое возможно?
Строгий взгляд Дайоны, брошенный на него через плечо, заставил его замолчать. Как ни странно, но он уже начал понимать, в какие моменты необходимо прикусить язык, чтобы не разбудить в этой прекрасной девушке настоящую фурию. Но, даже чувство самосохранения не мешало ему представлять, какой страстной и горячей она может быть в такие моменты...
От этих мыслей мужчина начал возбуждаться. Ему казалось, что рядом с женой он превращался в ходячий член. Это было какое-то сумасшествие! Вот и сейчас, глядя на её тонкую спину и длинные ноги, Андреас едва сдерживал стон разочарования. Ему, до безумия, хотелось схватить Дайону в охапку, бросить на кровать и заставить стонать от отчаяния, как он сам.
— Диана — моя старшая сестра, — произнесла она, скрестив на груди руки, из-за чего розовая майка, немного, задралась, обнажив полоску загорелой кожи у пупка. Он подобной картины кровь нахлынула в пах Андреаса. — И я запрещаю тебе говорить о ней в подобном тоне. Особенно, — она нахмурилась, — после всего, что с ней сделал твой друг!
— Если бы ты знала, кто все это затеял, — прошептал он, не в силах контролировать свои мысли. Заметив её удивлённый взгляд, парень прикусил язык.
— Что?! Что ты, только что, сказал?! — набросилась на него Дайона. Она выглядела как бестрашная амазонка, готовая разорвать его на куски. Недолго думая, Андреас бросился бежать. — Стой, трус! Я хочу услышать объяснения...
Девушка нагнала его в гостиной, когда муж пытался придумать, где ему спрятаться. Она направилась к нему, боковым зрением рассчитывая дистанцию между ним и дверью на балкон. Предчувствие её не обманула. Андреас попытался проскочить мимо нее, но девушка, вовремя, успела схватить его за руку. Несколько секунд они вели борьбу, пока парень не споткнулся и не полетел вниз, на ковёр, таща Дайону за собой.
Они оказались на полу, руки были крепко сцеплены, а лица оказались в непосредственной близости друг от друга. Повисла тишина, во время которой в ушах молодожёнов раздавались, лишь, стук их сердец и учащённое дыхание. Две пары глаз схлестнулись в поединке характеров.
— Ты сводишь меня с ума, Дайона, — прошептал Андреас. — Я никогда еще ТАК сильно не хотел ни одну девушку на свете...
Шокированная подобным признанием, она застыла, раскрыв, от удивления, пухлые губки. Андреас, для которого это стало последней каплей в чашу его «ангельского» терпения, чмокнул её в губы. Он надеялся, что этого прикосновения окажется достаточным, но, Господи, как же он ошибся!
Удивлённые глаза Дайоны сказали ему, что она ждала совсем другого поцелуя, и он поддался.
— Была, не была, — произнёс он, запечатав рот девушки по-настоящему. Жестко. Безудержно. Страстно. Это была точка невозврата. Обратного пути больше нет. Только она. Единственная. Желанная. Жена.
Глава 36Белый «Mercedes-AMG GT» на невероятной скорости мчался по пустынной дороге, огибающей побережье Эгейского моря. Его отполированная поверхность переливалась под лучами заходящего солнца, а серебряные диски отражали сияние морских волн.
Несмотря на все свои попытки успокоиться, Ставрос не мог выбросить из головы настойчивый голос Костаса Адамиди, которым он произнёс своё условие.
— Иначе, ты больше никогда не увидишь Диану, — словно в подтверждение его мыслей, в памяти всплыли эти страшные слова.
Сможет ли он жить без своего эльфа? Мужчина делал это уже неделю и, ему казалось, что он оказался в аду. Ставросу было невыносимо засыпать и просыпаться без нее, не иметь возможности обнимать свою малышку, любить её и забывать обо всём...
«Но, разве ты, когда-нибудь её любил?, — спрашивал он у себя, уже в который раз. — Да, ты привязался к ней. Привык, что она всегда рядом. Такая тёплая, нежная и любящая... Ты привязался к её смеху, тембру голоса, даже запаху. Диана стала частью твоей жизни и тебя самого, но... Любовь? Можно ли все это назвать таким словом? Способен ли ты, снова, покориться этим чарам и стать беспомощным, как тогда?».
