Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 130
– Она рисует, – шепнул он. – Кажется, совсем не напугана.
– Марта очень храбрая девочка, – согласилась я. – Так что ты сделал с Гансом?
Коул вдруг помрачнел, и под ложечкой у меня тревожно засосало. Не дав мне разволноваться и засыпать его вопросами, Коул быстро вошел в спальню, приветливо улыбаясь. Марта стучала коленками, разложив на них альбомные листы, а рядом, свернувшись клубком, мурлыкал свою колыбельную Штрудель.
– Где папа? – спросила она то же самое, что пыталась разузнать и я секунду назад. – Он что, ушел на небо к маме?
В спальне будто резко похолодело.
– Нет, вовсе нет! – воскликнул Коул, как и я поразившись тому, что такая кошмарная мысль стала первой, которая пришла на ум этой крохе. – С ним все в порядке. Сейчас я отвезу тебя к тете Шэрон. Ты ведь помнишь Шэрон?
Я не знала, о ком говорит Коул, но Марта радостно взвизгнула и закивала, складывая альбом и упаковку карандашей обратно в розовый рюкзачок.
– Тетя Шэрон давно к нам не приезжала, – поведала она. – А папа будет ждать меня там?
– Нет… Папа приедет к вам немного позже. По телефону тетя Шэрон сказала, что испечет твой любимый морковный кекс. Ну что, ты готова?
Малышка резво побежала к своей ветровке, висящей в прихожей, и я уже надеялась воспользоваться моментом и обсудить произошедшее с Коулом, как он прижал палец к губам, прося повременить с этим. Втроем мы вышли из квартиры, оставляя Сэма отлеживаться.
– Сейчас я пристегну тебя, – сказала я Марте, подсадив ее в джип на заднее сиденье. – Правила безопасности превыше всего.
– Мама тоже так говорила, – ответила она, приподняв руки. чтобы не мешать мне заботиться о ней. – Ты похожа на маму.
Я вцепилась пальцами в край машинной дверцы, которую собиралась закрыть, чтобы сесть вперед. Одно слово и так много смысла – сирота. Тюремное заключение, которое грозило Гансу, было сравнимо с тем, чтобы лишиться семьи навечно.
Я забралась в пассажирское кресло рядом с Коулом и уткнулась в свое окно. Он тронулся, и мы устремились по главному шоссе к выезду из Бёрлингтона. На мигнувшем навигаторе высветилось название соседнего поселения.
– Кажется, ты неплохо ладишь с детьми, – заметил Коул со слабой улыбкой, когда Марта задремала сзади, обняв свой рюкзак. Волны светлых волос, выбившихся из заплетенных хвостиков, обрамляли личико, похожее на персик.
– «Неплохо»? Да я отлично с ними лажу! У меня ведь было семеро братьев и сестер, – усмехнулась я. – И четверо из них младшие.
– Тяжко, наверно. Мне с одним-то Гидеоном иногда вздернуться хотелось…
– Я тоже раньше считала, что тяжко… А теперь, вспоминая, думаю, что это было прекрасно.
Я любила тишину, но такую, какая вдруг повисла сейчас, – нет. В такой тишине легче всего было вдруг разрыдаться, и я включила радио, сбавив звук до минимума, чтобы не разбудить Марту, но достаточно, чтобы заглушить свои мысли.
– Я отпустил его.
Коул стиснул кожаный руль, и пускай лицо его осталось невозмутимым, но глаза горели яркие. Пронзительные, подвижные… Его глаза не умели лгать.
– Я отпустил Ганса, – повторил он, уставившись на дорогу. – Иначе… Иначе Марта останется совсем одна. Я навел справки о ее тете – она единственная, кому могут доверить опекунство. Но Шэрон недавно вылетела с работы и едва сводит концы с концами, так что Марту отправят в приют. Поэтому я решил дать Гансу еще один шанс… Я велел ему уехать из города и научиться владеть собой, а до тех пор не возвращаться. Пока будет идти расследование, я уговорю органы опеки, чтобы Марта жила у Шэрон.
– Почему?
Коул вопросительно посмотрел на меня, и я покачала головой, стискивая рукава свитера, потрясенная, но счастливая.
– Ты ведь говорил, что Ганс преступник и проклятие тому не оправдание…
– Я помню, что говорил, – парировал Коул резко. – Посмотрим, насколько я был прав или ошибался. Я сделал это потому, что ты просила, Одри. Я ведь доверяю тебе.
Я улыбнулась и накрыла ладонью руку Коула, лежащую на руле, ласково сжав ее. Он расслабил пальцы, развел их, позволяя мне пропустить меж ними свои, чтобы сплести их воедино.
Морозный воздух, до этого щиплющий и щеки, потеплел, и вовсе не от автоматического подогрева сидений.
– А где ты научился этому?
– Чему?
– Трюкам против оборотней. Хлеб, три капли крови, три раза произнести имя…
– Ах, это. – Коул отмахнулся, приняв невозмутимый вид, хотя единственная эмоция, которую ему действительно никогда не удавалось скрыть – самодовольство, – просвечивала в его движениях. – Мне было четырнадцать, когда я столкнулся с оборотнями впервые. Один напал на меня среди ночи, когда я гулял допоздна. Чудом удалось вырваться невредимым. Я решил, что если мне придется встретиться с ними еще раз, то я непременно буду готов. Пару месяцев провел в библиотеке, изучал сказания, предания, а когда поступил на службу в участок и встретил оборотней снова, то просто экспериментировал. Применял поочередно все, что когда-либо вычитал. Хлеб – это способ из эстонского фольклора, скормить обращенному человеческую пищу. Возвращение человеческого облика происходит куда быстрее, если объединить это с христианскими практиками – трехкратным зовом крестного имени и пролитием смертной крови. Самый необычный и безобидный способ решения сверхъестественной проблемы, который я когда-либо находил, – ухмыльнулся Коул.
Ему нравилось делиться со мной своими наработками, о которых обычным коллегам просто так не расскажешь, а мне нравилось слушать. Мама всегда говорила, что «обучение Верховной длиною в жизнь», и я вдруг осознала ее слова как никогда ясно. Я часто поучала Коула, а у него, оказывается, в запасе тоже была тысяча вещей, которым он мог научить меня.
– А как же серебро? Святая вода? Волчий аконит? – принялась перечислять я. – Не работает?
– Не-а, – пожал плечами Коул. – Вместо серебра работает обсидиан, но… Я не использую его.
– Почему?
– Это был первый способ, который я опробовал. И… Я вонзил оборотню в плечо обсидиановый стержень, а спустя пару дней он скончался от заражения крови. Я никого не убивал до того случая. После еще месяц не мог спать по ночам, – приглушенно произнес Коул и, когда я попыталась дотянуться до него, отодвинулся, махнув головой. – Все нормально. Тот оборотень не был новообращенным, как Ганс, а полностью отдавал своим действиям отчет. Он стал убийцей добровольно, так что, может, я тем самым спас кому-то жизнь.
Я прислонилась к окну, ерзая от неловкости, но быстро подавила этот внутренний мятеж. Коул не нуждался ни в моем сочувствии, ни в утешении. Он был мужчиной, давным-давно принявшим свое прошлое. И, возможно, если бы не это, то он бы не смог принять мое прошлое.
– Ты всегда был охотником, – сказала я шепотом, разглядывая его профиль, обточенный солнечными лучами. – Даже когда не знал об этом. Гидеон был прав… Охота у тебя в крови.
Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 130
