– Я уже сказала, орден слишком занят своими интригами и забыл про народ.
Ладомару очень хотелось поинтересоваться, отчего Исса решила, что Орден «забыл про народ». Откуда такая уверенность? Привлекательность новой знакомой играла ей во вред, паладин с каждым мигом все больше и больше подвергал сомнению красоту ее внутреннего мира и способность рассуждать логично.
– А где Старр? – вдруг вспомнил о друге паладин. Неожиданные гости выбили из головы все, что только можно.
– Он должен приехать на днях. Он же теперь тут самый главный, понимаешь? – прощебетала Таната. С тех пор, как они виделись в последний раз, девушка сильно изменилась. Не внешне, а внутренне. С нее будто стерли печать Ордена и тем самым освободили ребенка, до того томившегося в заточении законов. Или это работа Старра?
– Где там чай? – повысил голос Ладомар.
Старик молча, но многозначительно громыхнул посудой, чем смутил паладина еще больше. Куда он торопится? Воде ж вскипеть надо, потом обязательно в нее засыпать местных трав, потом настоять. От общества двух девушек воин нервничал. Особенно теперь, когда Элинда осталась в его жизни исключительно как воспоминание.
Взгляд паладина то и дело останавливался на Иссе. Ему показалось, что каждый его случайный взор мгновенно перехватывали темные очи красавицы. Будто она видит, чувствует его состояние и ей нравится смятение воина.
Таната тем временем рассказала о том, что в Разломе к ней только один раз зашел какой-то чародей, побеседовал с ней пару часов на пустые темы, и еще неделю она ждала хоть какой-нибудь определенности по своей судьбе. В итоге ее отпустили на все четыре стороны, и даже Чистота сняла обвинения.
Девушка вернулась в Златодол, где ей сообщили, что она более не рыцарь Братства и потому абсолютно свободна. Потеряв все, Таната сама отправилась на восток, за Старром. Паладин удержался от ехидного комментария на тему девушек бегущих на край земли за незнакомцами. Рискованно опускать шутки на такие темы. Женское сердце не выдерживает насмешек над чувствами. Пусть за ее душой будет хоть сто предательств и убийств – все померкнет перед тем, как она отомстит тому, кто посмеялся над ее любовью.
По дороге Таната познакомилась с Иссой. Вернее, знакомы они были еще до этого, служили вместе в Златодоле, но с тех пор как одну из них выставили за порог – вторая последовала за подругой. Паладин справедливо решил, что выяснить мотив красавицы его скудного ума не хватит.
В поселок Вепрей девушки прибыли дня четыре назад, днем, и как раз застали покидающего его Старра. Встреча, судя по всему, получилась очень короткой, но теплой, так как глаза Танаты сияли, и она без устали поминала бывшего короля Кронея. Ладомар пил чай, наблюдал за гаммой эмоций на милом личике и не мог удержаться от улыбки. Влюблена и даже не скрывает этого. Чем ее взял долговязый Лис? Исса по большей степени отмалчивалась, и суть общения с ней сводилась к обмену взглядами.
Так прошло время до обеда, после которого паладин решил все же сделать то, ради чего он поймал Агона. Да, хотелось бы чтобы при беседе присутствовал Старр, но раз сама судьба против их встречи – стоит ли ее насиловать?
Тепло попрощавшись с девушками и словив еще пару загадочных взглядов от Иссы, смущенный Ладомар отправился к избе, где находились пленники. Простого усмийца по просьбе воина Небесного Горна уже вытащили на улицу, подальше от паладина, дабы бедняга не мешал беседовать своими воплями. В хорошо протопленном доме оставался только Агон.
Едва Ладомар вошел в сени, как сила вновь вырвалась на свободу и привычный, порядком надоевший звон потряс деревню.
– По ком звонишь, колокол? – в углу, под потолком, висел Хмурый Гонец.
Паладин отмахнулся от Поставленного. Мертвец по его приказу торчал здесь не первую неделю. На юге он был не нужен, там и без него хватало общения.
– Не подумай, мне не было скучно, – буркнула вслед голова, как только за Ладомаром захлопнулась дверь в жилое помещение. – Тут столько интересных собеседников!
Агон сидел за столом, со связанными за спиной руками и появление гостя встретил усталым взглядом.
– Руки в порядке? – сквозь грохот Небесного крикнул паладин.
Чародей с кляпом во рту попытался улыбнуться, но в итоге просто покачал головой.
– Сейчас я вытащу кляп, – воин неспешно вытащил кинжал, – но если вдруг я перестану понимать, что ты говоришь, или мне покажется будто магическое что пробуешь – вмиг перережу глотку.
Мереанский император закатил глаза и тяжело вздохнул.
Ладомар приблизился к волшебнику, приставил к его горлу острие и резким движением выдернул кляп. Агон облегченно выдохнул и пожевал губами, разминая рот.
– Пока ты вел себя очень смирно, и я надеюсь, что так и будет дальше, – проорал паладин.
Чародей кивнул. Он отнюдь не выглядел темным властелином или императором огромной страны, поработившей юг. Уставший мужчина, которому недолго осталось до спокойной старости.
– Я – Ладомар, – представился воин.
Рев силы Небесного Горна рвал барабанные перепонки, и паладин поморщился от боли.
– Могу убрать звон, – вдруг крикнул Агон. – Но надо сказать «магическое что».
– Убирай, – неожиданно согласился он.
Чародей цокнул языком и шум моментально стих. Ладомар сглотнул: такое заклинание кинжал не остановит. Это напугало.
– Я не собираюсь с тобой бороться, Халд, – тихо сообщил Агон. – Можешь даже руки мне развязать. Только скажи – чего тебе от меня надо?
Ладомар сел за стол напротив волшебника, отложил кинжал в сторону. Сотник, все это время висящий у двери, тревожно дернулся.
– Если он меня убьет – уничтожить, – не оборачиваясь бросил ему паладин.
Агон покачал головой:
– Я тебе не враг!
– Ты Усмий. Я – Халд. Почему же ты не враг?
– Что тебе от меня надо? – распрямился волшебник. Видимо тема богов ему была неприятна.
– Поговорить… Решить, что делать дальше.
Брови седого чародея поползли вверх:
– Ты в своем уме?
– Вполне, – довольно осклабился Ладомар. – Ну, по крайней мере, мне так кажется.
– Мне кажется, что ты сам не знаешь, зачем я тебе, – прозорливо заметил волшебник. – Почему ты меня не убил?
– Зачем? Правильное дело делаешь. Если тебе интересно – я полностью одобряю твою затею по тому, что ты устроил на юге. Раньше меня очень злило то, что ты объединяешь людей насильно, без выбора. Но сейчас я понимаю, что иначе с ними нельзя.
Агон молчал, испытывающее глядя на Ладомара. Он пытался понять, шутит ли святой воин или серьезен. По кривой улыбке на тонких губах эйморца правда была не ясна. Но мыслимо ли…
Паладин в свою очередь наблюдал за властителем огромной империи, способной навести порядок в том хаосе, который творился среди Смутных Королевств. Как этот человек смог совершить подобное? Ведь большую часть он сделал без помощи божественных сил.
