— Пофиг, — пожала крыльями Сильвия. — Я все равно не поняла, что сказала, эти слова придумала Тори. Будете ей мешать — устрою пожар, и точка!
— Как тебе не стыдно! — следом за ректором в библиотеку пролезла гарпия. — Это же бесценные книги!
— Не волнуйся, тёть Эс, — весело отозвалась ферпия. — Это все тролльи словари, по ним никто не заплачет. Вот сказки было жаль, правда-правда.
— А ты не будешь плакать по своим друзьям? — вкрадчиво спросил ректор Сильвию. — Один Космос знает, какие опасности им грозят.
— Тори предупреждала, что вы станете вешать лапшу мне на перья, — ферпия поерзала в книжном гнезде, устраиваясь поудобнее. — Про лапшу я тоже не очень поняла, но думаю, вам не следует верить.
— Это бунт! — в голосе ректора прорезались истерические нотки.
— Нет. Прецедент, — Безымянный Гоблин появился, как всегда, незаметно. — Эльфа спасают те, кто ненавидел его. Их объединил человек. Радуйся же.
Старый гоблин отпер зловещую дверь с табличкой "Только для персонала". Изнутри потянуло могильной землей и раздались заунывные стоны. Безымянный взмахнул рукой. Стоны оборвались, кладбищенская вонь сменилась запахом цветочного освежителя воздуха.
— Кто-то должен приглядеть за детишками, — тяжело вздохнул гоблин и скрылся во тьме.
Глава 26. Петля: туда
на высоте пять тысяч метров
олег смеялся как шальной
с ним горная болезнь случилась
и теща в пропасть сорвалась
Тори уже минут десять не удавалось выбросить из головы дурацкий пирожок: лепрекон то и дело принимался хихикать.
Можно ли заработать горную болезнь, поднимаясь по стене здания? Какой высоты нужно достичь в магической библиотеке, чтобы мозг пострадал необратимо? И на кой черт вообще она посмотрела ту передачу об альпинистах за компанию с бабой Гелей?! Меньше знаешь — крепче спишь: не думала бы сейчас о плохом, только о том, как правильно ставить ноги и под каким углом выпрямлять руки. Зря, что ли посещала занятия по скалолазанию?
Вот только не беспокоиться о друзьях Виктория просто-напросто не умела.
— Пейтюня, что смешного ты видишь перед собой? — не выдержала она в конце концов. — Здесь же сплошная любовная лирика вервольфов — только "О-о-о!" и "У-у-у!", я заглянула из любопытства. Ты вообще как — в порядке?
Пейдин, который лез чуть правее и выше, обернулся. Тори машинально ответила, что слово "лезть" не очень подходило ему. Он карабкался изящно, как белка, и не упускал случая повыделываться, благо все спутники были прекрасного пола. Вот и теперь он завис, держась за полку небрежно, не рукой даже — кончиками пальцев.
— Лучше чем в порядке, детка, — беспечно откликнулся лепрекон. — Прихватил на нижних стеллажах сборник не толерантных тролльих шуток, жду — не дождусь, когда расскажу их в пабе. Это что-то с чем-то! Вот тебе бесплатный пробник: "Сколько троллей нужно, чтобы зажечь лампу? Один и еще толпа: один зажигает, а толпа насмехается и делает замечания".
— Можно, я сделаю замечание? — пасмурно встряла Лебедка. — Кое-кому следовало бы уделять внимание не шуточкам, а страховке.
"Гномка в норме, — машинально отметила Тори. — Как всегда: ворчит, контролирует и ревнует."
— Поддерживаю, — донесся сверху голос Изабель. — Не расслабляйтесь: горы ошибок не прощают.
— Куколка, — фыркнул Пейдин, — ничего, что ближайшие горы отсюда в…
ХРЯСЬ!
Альпеншток Лебедки со зверским хрустом врубился в стеллаж: щепки брызнули так далеко, что досталось даже Виктории.
— Понял, — откликнулся лепрекон все так же весело и беззаботно, — молчу.
Тори вздохнула с облегчением: здоровью друзей ничто не угрожало. Пока. Быстрый взгляд по сторонам, и она вспомнила, почему расслабляться не стоило.
Сомнительное преимущество замыкающего: идешь последней — видишь реакцию библиотеки на незваных гостей.
Библиотека жила собственной жизнью — очень медленной, не всегда заметной человеческому глазу. У жизни были запахи, множество — не только бумага и кожа. Далеко не сразу Виктория осознала: стеллажи пахли теми, кто приходился автором книгам. Именно поэтому полки с волчьей лирикой нервировали: от них тянуло псиной и мокрыми унылыми елками. К счастью, благоухала только художественная литература, наполненная эмоциями и чувствами. Страшно представить, подумала Тори, чем несло бы от двух десятков томов гномьего справочника "Основы минерального самогоноварения". Или от исторической хронологии орков "Кровавые будни и убийственные выходные".
Впрочем, страшилок хватало и там, где ничем не пахло.
Чем выше, тем больше горгульи отличались от остальных институтских — так нормальные птицы отличаются от Ужаса-В-Горошек. Босх при виде них перекрестился бы, Гигер всплакнул бы от радости и предложил позировать. Насколько нижние сородичи были мультяшно-безобидны, настолько же эти каменные фигуры оказались уродливы и зловещи. Казалось бы, чему удивляться? Все горгульи — жутковатые и странноватые существа. Некоторые, к тому же, — откровенный вызов обывательской морали, эдакая пасхалочка от архитектора: "Желаете водосток? А кто сказал, что вода обязана течь изо рта?". Но даже самые необычные способны напугать только пьяного в хлам студента, и то — если крикнут: "Сюрприз!".
Чем выше поднималась Виктория вслед за друзьям, тем больше радовалась безмолвию местных пожарных. Что может крикнуть подобное чудище, знать не хотелось. Вполне хватало выразительных взглядов, которыми каменные стражи провожали скалолазов. Во взглядах читалось: "Только посмей испортить книгу!", "Стреляю без предупреждения!" и "Соблюдайте тишину!", причем именно в этом порядке.
Тори включила свой фирменный оптимизм: "По крайней мере, повезло, что все они — тормоза: пока обернутся, наши уже ушли. А я… переживу как-нибудь".
* * *
О том, что скрывалось за дверью с табличкой "Только для персонала", ходили разные слухи, один нелепее другого. На деле пресловутая лестница оказалась темной, пыльной и скучной — по крайней мере, часть, которая предстала глазам Безымянного Гоблина.
Щелчок пальцев — в руке старика появился светящийся шарик.
— Обязательно устраивать фейерверки? — заныл Белый Силуэт, вынырнув из ступеней. — Что следующее — громкая музыка? Выгул собак? Это — наш дом, вы не имеете права вламываться!
— Ваще отстой! — поддержал друга Черное Лицо и с вызывающим видом завис перед незваным гостем.
— Цыц, — беззлобно прикрикнул профессор на призраков. — Брюзжание — моя привилегия. Извинений не ждите — колени уже не те.
Он не стал церемониться с Черным Лицом — прошел прямо сквозь него. Поднял руку с магическим светом и обнаружил: слухи не преувеличивали — лестница оказалась с характером.
