– Лучше бы Борис увлекался молоком, а не спиртным, – зевая, заметила Джоанна. – Этот милейший человек скоро погубит себя алкоголем, хотя меня это не должно волновать: к этому времени он уже будет у себя в России.
– Тебе жаль, что он покидает Англию?
– Да, немного жаль. Но, когда стою за мольбертом, я обо всем забываю, словно погружаюсь в другой мир. Знаешь, Лизетт, мне хочется написать твой портрет, пока ты здесь.
Лизетт нравились работы Джоанны. В них была какая-то мощь и одновременно тонкое понимание образов, а ее пейзажи обладали неуловимой прелестью, передавая ощущение пространства и воздуха. Лизетт в студии Джоанны позировала подруге на фоне ниспадающей шелковой драпировки, но из-за того, что они целыми днями ходили по музеям и выставкам, а ночью в сопровождении Бориса частенько посещали рестораны, портрет был закончен только в день отъезда Лизетт.
Джоанна, упаковав картину, донесла ее до вокзала Виктория, проводив подругу до самого поезда.
– А теперь мы ждем тебя у нас на побережье. Обещай, что ты проведешь с нами несколько дней. Договорились? – спросила Лизетт, выглядывая из окна вагона.
– Обещаю, – ответила Джоанна.
Когда поезд тронулся, она еще долго стояла на перроне, глядя вслед уходящему поезду, а Лизетт из окна вагона махала подруге платком, пока она окончательно не скрылась из вида.
Даниэль одобрил портрет. Когда он собирался повесить его над камином, в гостиную вошел Джим.
– Какой замечательный портрет, мисс Декур, – восхищенно проговорил он и отступил на шаг назад, чтобы внимательно рассмотреть картину. – Да, это лицо прямо просится в объектив камеры.
– Ты абсолютно прав, дорогой Джим, – усмехнулся Даниэль.
Лизетт показалось, что они обменялись взглядами, в которых было нечто большее, чем просто восхищение портретным сходством. Она быстро забыла об этом, когда они с Даниэлем устроились у камина, чтобы обсудить проект будущего фильма.
– Это будет любовная мелодрама, – с энтузиазмом сказал он. – Комедии, конечно, всегда популярны у публики, но мне хочется рассказать историю с мелодраматическим сюжетом.
– Это будет твой первый большой фильм! – обрадовалась Лизетт.
Он улыбнулся.
– Да, надо обязательно снять его.
– А как он будет называться?
– Рабочее название «Из пламени».
– Великолепно! А что значит «из пламени»? Что появляется из пламени?
– Любовь, разумеется. Что же еще? Пора показать на экране настоящую любовную историю.
– Согласна! – Лизетт была в восторге.
– Я должен сказать тебе еще кое-что.
– Да? – спросила она, продолжая сиять, но по серьезному выражению его лица поняла, что он хочет сообщить ей что-то важное. То, что она услышала, поразило ее своей неожиданностью.
– Лизетт, мы должны пожениться. Она напряглась.
– Но почему? – удивленно вскрикнула она. – Мы же давно договорились обо всем. Брак не нужен никому из нас.
– Это было тогда, когда ты хотела избавиться от человека, за которого решила не выходить замуж, да и я в тот момент еще не совсем освободился от своего прошлого.
– Не понимаю тебя. Что случилось? Что заставило тебя изменить отношение к браку?
– На это есть веская причина.
Лизетт снова почувствовала страх оказаться в ловушке и попыталась скрыть его под маской легкой насмешки.
– Только не говори мне, что дело в сплетнях, которые распускают про нас в округе. Люди давно, судачили об этом – еще до ухода миссис Пирс.
– Ты хорошо знаешь, Лизетт, что я выше сплетен, – спокойно ответил Даниэль.
– Тогда почему ты хочешь все изменить? Мы счастливы и без этого! Разве свидетельство о браке имеет какое-то значение?
– А если у нас родится ребенок?
Лизетт вздрогнула и отвела глаза. Она не беременела с тех пор как они снова стали жить вместе, и, вероятно, не случайно.
– Но у нас уже есть дочь, – Лизетт попыталась возразить ему, – и ее никто не может заменить.
– Ты думаешь, я не понимаю?
Он сел к ее ногам и повернул к себе ее лицо.
– Даже ради нашей дочери, которая далеко от нас, мы должны стать мужем и женой. Представь себе, когда-нибудь, через много лет, она захочет нас разыскать. Если ее родители женаты, то на ней хотя бы не будет клейма незаконнорожденной.
В глазах Лизетт застыло страдание.
– Как она может разыскать нас?
– В один прекрасный день ей захочется посмотреть на свое свидетельство о рождении. Вот тогда-то она и узнает всю правду, о которой ей никто и никогда не говорил. Я вполне допускаю такой вариант. Возможно, ей понадобится знать свою истинную фамилию – для паспорта, например, или когда она соберется выходить замуж. Рано или поздно она обязательно захочет узнать все о настоящих родителях.
– Даниэль, ты, наверное, забыл, что ей в апреле исполнится только три года, – в отчаянии воскликнула Лизетт. – Как ты можешь думать о таком отдаленном будущем?
– Я так думаю, потому что люблю тебя, и буду всегда любить – до моего последнего вздоха. Вот почему я хочу, чтобы ты больше не мучалась, не цеплялась за прошлое, а думала о будущем. Лизетт, выходи за меня замуж! Сейчас самое время!
Лизетт неподвижно сидела, сложив руки на коленях и задумчиво глядя на них.
– Ты так думаешь? – тихо спросила она.
– Я всем сердцем желаю этого.
Она долго молчала, потом подняла голову, и в ее взгляде, полном любви и тепла, он прочел ответ на свой вопрос. Даниэль крепко обнял и поцеловал ее.
Через три недели они отправились во Францию. Лизетт хотела, чтобы бракосочетание состоялось непременно в Лионе. Они пригласили на свадьбу сестру Даниэля с мужем. Однако те отклонили приглашение, сославшись на плохое здоровье, но прислали им прекрасный подарок к свадьбе. Это был изящный серебряный сервиз в георгианском стиле, состоящий из кофейника, чайника, молочника и сахарницы. Лизетт была в восторге.
По дороге в Лион они сделали остановку в Париже, где Лизетт встретилась с адвокатом и подписала кое-какие бумаги относительно ее наследства. Когда они вышли от адвоката, Даниэль взял ее под руку и с нежностью посмотрел на нее.
– Я же говорил, ты всегда можешь себе позволить любимые круассаны с джемом, и не только.
Лизетт улыбнулась.
– А теперь пойду-ка я, пожалуй, за покупками. Посмотрим, хватит ли мне на круассаны.
В магазине Ворта она выбрала себе свадебное платье, голубой жакет и модную шляпу с широкими полями, украшенную лентами, вуалью и розами из шелка. Даниэль вез с собой сшитый в Сэвил Роу элегантный вечерний костюм, а Лизетт на Елисейских полях купила ему голубой шелковый галстук – в тон своему жакету.
