Одной из главных причин моей остановки в Лондоне был БобГуччионе со своим журналом «Пентхауз». Я вошла в состав редакции журнала вкачестве регулярного автора колонки с советами, которую я хотела назвать«Избавьтесь от ваших комплексов», но Гуччионе со своим безошибочным чутьемрынка назвал ее «Зовите меня Мадам».
Я с нетерпением ждала, когда же начну писать свою колонкусексуальных советов, потому что считала себя хорошим специалистом в областитраханья. По сравнению с многочисленными психиатрами, консультантами в областисекса и брака, которые зависят от книжного опыта, я имела одно преимущество –большую практику.
Я отвечаю на письма как можно честнее и, надеюсь, не безчувства юмора, этого неотъемлемого элемента жизни, которым люди очень частопренебрегают. На мой взгляд, сексом можно наслаждаться полностью только тогда,когда нет напряженности, когда обе стороны полностью расслабились, а юмор –верное средство снять напряжение.
Одна женщина рассказала мне, что встреча с новым мужчиной,на которую она возлагала огромные надежды, окончилась полной неудачей из-затого, что ее партнер издал неприличный звук в очень ответственный момент. Аесли бы она увидела в этом смешную сторону – ведь он всего лишь слабо колыхнулвоздух, а не вызвал шторм, – рассмеялась и тем бы закончился инцидент!
Но вернемся в Лондон, любимый город всего мира. Мне нравятсянебольшие размеры Лондона… подразумеваю не город в целом, а его уют. Глазам,привыкшим к североамериканским улицам, даже самые главные магистрали Лондонапокажутся маленькими.
Например, возьмите улицу Треднидл Стрит, расположенную вцентре Сити (так называют лондонцы финансовый центр города площадью в однуквадратную милю). Она недостаточно широка даже для того, чтобы на ней моглиразъехаться два автобуса, и все же Треднидл Стрит – главная улица, соединяющаяофициальную резиденцию лорда-мэра Лондона Мэншн Хаус с вокзалом на ЛиверпулСтрит и районом Ист-Энд. (Кстати, именно на улице Треднидл Стрит вы обнаружитеодин из лондонских филиалов вашего национального банка. Прогулка вдоль этойузкой улочки походит на быстрое путешествие по всему миру.)
В Уэст-Энде узкие улочки иногда называются «мьюз»(«конюшни», «стойла»), в средневековом Лондоне они служили подъездами кконюшням, расположенным позади господского дома, который выходил фасадом нашикарную площадь или улицу. Сейчас эти подъезды и переулки выглядят интригующеи содержатся в хорошем состоянии (некоторые до сих пор сохраняют булыжноепокрытие), а сами конюшни переоборудованы под комфортабельные и весьмапрестижные квартиры.
Самым лучшим районом для созерцания этих бывших конюшенявляется район Мэйфейр, ограниченный улицами: с запада – Парк Лейн, с востока –Бонд Стрит, с юга – Пиккадилли, а с севера – Оксфорд Стрит. Я гуляла по этомурайону часами и все равно не познакомилась как следует с сотнями улочек,переулков и тупиков. Возможно, тот факт, что в этом районе расположены некоторыесамые прекрасные в мире магазины и лавки, несколько замедлил темп моейэкскурсии, но зато эти магазины помогли наполнить мои прогулки в этом районе втеплые солнечные дни самыми счастливыми впечатлениями, какие я имела вкаком-либо городе.
Еще мне бросилось в глаза, как стареют англичанки: красиво иизящно. Англичанка воспринимает старение, как неизбежность, с которойприходится не только сталкиваться, но которую надо и приветствовать, какестественную стадию жизненного цикла. И с таким отношением она создает вокругсебя атмосферу обаяния.
Североамериканки воспитаны иначе, они благоговеют передюностью, как будто она единственно стоящий период жизни. Постоянно воюя свременем, североамериканская женщина являет собой поистине печальное зрелище.Не потому ли это, что старение обычно связывают с упадком сексуальнойактивности? Не потому ли, что привыкли считать: раз уже сорок, пора браться завязание, а не увлекаться юношескими забавами.
К счастью, сексологи и их последние исследования в области возрастнойсексуальности ставят конец этому устарелому мышлению. Все больше и больше газети журналов уделяют много внимания этой теме. Результаты исследований почтиединодушно показывают, что нет никаких оснований для того, чтобы ненаслаждаться полнокровной сексуальной жизнью в возрасте восьмидесяти лет.
Возможно, англичане знали это всегда. Что же они знают осексе? Почитайте. Оказывается, у англичан есть еще кое-что, кроме надменновздернутой верхней губы.
33. Гузка, смазанная маслом
За месяц я основательно познакомилась с главными,представляющими для меня интерес, местами и стала считать Лондон своим роднымгородом. Мне повезло, я завязала нужные связи и узнала нужных людей; я дажестала членом клуба «Трэмпс» («Странники»), наиболее элегантного частного клубас рестораном и дискотекой. Это большая честь – получить членство в течениечетырех недель, тогда как существует громадная очередь желающих вступить в негои большинству из них приходится ждать не менее года.
Ночная жизнь в Лондоне представляет собой странное зрелище –пивные закрываются в 11 вечера, а метро – в 12; даже автобусы после полуночиходят не все. Однако, для тех, у кого есть деньги и связи, ночь длитсябесконечно и бесконечен выбор мест развлечения: «Аннабел 3», «Плейбой»,«Трюфели», «Пентхауз» – и это только немногие из них.
Однако, чтобы провести в Лондоне «необычный» вечер, необязательно посещать ночные клубы. Я вспоминаю один вечер с Винсентом, красивымкареглазым мужчиной, с которым познакомилась в «Пентхаузе». Он был более шестифутов ростом, имел мускулистое тело и длинные ноги. Когда он улыбался, подглазами собирались симпатичные морщинки (а улыбался он часто), и хотя он былтемный шатен, его усы и виски были рыжеватого цвета.
Винсент был из титулованной семьи, но зарабатывал себе нажизнь помощником директора школы высшей степени в Манчестере. Школьные занятияеще не начались, поэтому была возможность наслаждаться романом нескольконедель, пока его работа не разлучила нас.
Мы были приглашены на открытие новой картинной галереи – приглашениепоступило от Марии и Казимира – прелестной молодой польской княгини и ее стольже приятного спутника, поляка. Открыть галерею они решили демонстрацией фильмовдатского художника с явными патологическими отклонениями – «Грязного датскогоОскара», как они называли его. Мы спустились в подвал, где собирались показатьфильм, растянулись на ковре – Мария, Казимир, Винсент и я, а также целая группапреуспевающих, скромно выглядевших мужчин и женщин; некоторые из них быликоллекционерами, другие – дилерами, а остальные, как и мы, друзьями друзей.
Фильм, который с первого кадра был сюрреалистским, начался споказа двух занюханного вида мужчин, сидящих на столе, один из них был босой ипод ногой у него лежала французская булка. На следующем кадре появилась женщинас короткой стрижкой и гримом 30-х годов. Она лежала на столе, а двое мужчинстояли сзади нее. Затем было несколько наплывов на батон, который выскользнулиз-под ноги мужчины, а тот, в свою очередь, пошел и лег в углу ванной, стеныкоторой были обрызганы мочой. К этому времени я уже не знала, смотрим ли мыфильм о гигиене или же о рехнувшемся гурмане.
