Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 94
Направляясь к залу, соломенная крыша которого выгнула спину к небу, я вглядывался в пейзаж, лежавший за пределами городской стены. И южнее, где тянулся берег Волчьего моря, и на противоположной, северной стороне реки в сумерках пылало пламя костров. Гэлы стянулись к Дюфлину отовсюду. Я содрогнулся от мысли о том, что они пришли уничтожить нас, и вновь задался вопросом: каким ужасным поступком скандинавы пробудили в них такую ненависть?
Перед дверью, ведущей в зал, собралась толпа, которая, однако, расступилась при моем приближении. Через мгновение я осознал, что во мне признали дружинника Ивара Бескостного – одного из воинов, которые долгое время сдерживали орду дикарей, прежде чем подоспело подкрепление. Я впервые на собственном опыте испытал, что такое известность. Кроме преимущества беспрепятственно войти в зал, я ощущал приятное покалывание в груди. Расправив плечи, я чуть не стукнулся лбом о низкий дверной косяк.
Факелы и разведенный прямо на полу костер обогревали и освещали просторное помещение. За высоким столом в дальнем конце зала сидел Ивар Бескостный, по правую руку от него расположился Хальфдан Витсерк, по левую – Олав Белый. Тарелки и кружки стояли только перед ними. Остальные сто человек, стоявшие или сидевшие на низенькой доске вдоль стены, были зрителями, а не гостями. Между столом и костром стоял Уббе Сын Любовницы и рассказывал о схватке с гэлами.
– Вот так и вышло, что нам пришлось обороняться от полчищ гэлов, – завершал он свое повествование. – И мы благодарим тебя, Олав Белый, за то, что ты пришел к нам на помощь, ибо, хотя мы справились бы и без нее, подкрепление оказалось весьма своевременным.
Перевязанная правая рука Уббе красноречиво свидетельствовала о том, насколько своевременным оказалось подкрепление. Олав Белый кивнул и что-то буркнул себе под нос.
Сын Любовницы немного расцветил мою собственную историю, потому что, на его взгляд, мало кто стал бы слушать меня. Я подавил в себе разочарование. Он тем временем продолжал:
– Мы собрались сегодняшним вечером не для того, чтобы обсуждать доблесть Олава Белого, но для того, чтобы понять, как ему удалось всего за один год, в течение которого Ивар Бескостный оставался в Англии, настолько ослабить контроль, установленный нами над гэлами, прежде чем уйти отсюда.
Олав Белый поднялся, желая возразить. Ивар Бескостный усадил его обратно, положив на плечо конопатую руку; вторую руку он поднял вверх, стараясь пресечь недовольный ропот, распространившийся по залу.
– Жесткость слов моего сводного брата Уббе объясняется серьезной раной, полученной в бою, – приступил Ивар к своей речи. – Я вышел из сражения невредимым, а потому менее склонен к осуждению. Однако вынужден признать, что и мне не терпится узнать причину озлобления гэлов.
– Эти засранцы не лучше безмозглых зверей, – заворчал Олав Белый. – А тупые псины кусают собственных хозяев, потому что у них хватает ума лишь на это.
Ивар Бескостный вновь поднял руку, призывая Олава Белого к молчанию. Недовольное выражение лица ярла говорило о том, что ответ его не интересует. Он реализовывал заранее составленный план, первым пунктом в котором значилось напомнить присутствующим о неудачах недавнего прошлого.
– За двадцать пять лет, – продолжал Ивар Бескостный, – минувших с тех пор как Тургейс основал Дюфлин, пять гэльских королевств были слишком слабыми для того, чтобы препятствовать нам, данам и норвежцам, захватить немалые территории на их острове. В моменты, когда наше пребывание здесь оказывалось под угрозой, причиной тому всегда были внутренние распри: мы непрестанно боролись между собой за власть и право торговать рабами. Поэтому было на руку, когда десять лет назад Тургейса убили гэлы – это позволило нам взять власть в свои руки. Все шло хорошо ровно до тех пор, пока в прошлом году мы не договорились, что наши пути расходятся. Разве я не прав?
Олав Белый кивнул так, что длинные светлые пряди его волос шлепнули по плечам кожаной куртки.
– Так почему теперь коренные жители нам угрожают? – Ивар Бескостный посмотрел на норвежского лидера, задрав брови на лоб. Затем он пожал плечами и оглядел собравшихся. – Если Олав Белый не может дать мне ответ, возможно, кто-то другой пожелает взять слово?
Присутствующие переглядывались. Я заметил, что в зале почти нет людей младше тридцати лет: считается, что благоразумие и здравомыслие зависит от возраста. В данном случае это оказалось не так – никто не захотел выступить с объяснениями. В конце концов с лавки неуверенно поднялся мужчина с реденькой бородкой, облаченный в меховую шапочку.
– Оскьель! – воскликнул Ивар, словно проявленная мужчиной инициатива удивила и порадовала его. – Послушаем, что ты нам скажешь.
– Гнев гэлов связан, возможно, с летними грабежами, – кротко предположил смельчак.
– С грабежами? – повторил Ивар Бескостный, будто не поверил своим ушам. – Одним из условий соблюдения мира являлось как раз то, что мы обязуемся прекратить нападения на местные монастыри. К тому же, разве мы не пришли к выводу, что там уже грабить нечего?
– Речь не о монастырях, – ответил Оскьель. – А о могилах.
– О каких могилах?
– О курганах.
Оскьель снял меховую шапочку, обнажив макушку. Лысина просматривалась сквозь редкие жирные волосы. Ивар Бескостный подался вперед на своем троне.
– Неужели вы грабите курганы верховных королей вдоль реки Бойн?
Оскьель молча кивнул.
– И курган Маэлсехнайлла тоже?
Оскьель снова кивнул.
– Маэлсехнайлла, – сказал рыжебородый ярл, еле сдерживая охвативший его гнев, – великого гэльского героя, умершего от старости всего три года назад, которого все местные считают полубогом?! Вы решили, что разграбить его могилу – хорошая идея?
Рыжебородый ярл поднялся. Синие ледяные глаза буквально испепеляли Оскьеля, так что жидковолосый воин молча сел на место.
– О курганах в этом проклятом мирном соглашении не сказано ни слова, – заметил Олав Белый, но выражение лица датского ярла заставило его замолчать.
– Это верно! – заорал Ивар Бескостный. Голос прогремел под самыми потолочными балками. – О курганах в мирном соглашении не говорится. Потому что никто – ни я, ни гэльские вожди – представить себе не могли, что кому-то придет в голову воровать у мертвецов. Что ты, Олав Белый, навлечешь на себя ненависть всего острова и ярость духов ради горстки серебра! Нет, до такого мы додуматься не могли!
Обрамленное рыжей бородой лицо Ивара Бескостного раскраснелось. В его ледяном взгляде сверкал холодный, четко отмеренный рассудком гнев. Зал погрузился в тишину. Лицо Олава Белого тоже разрумянилось. Желваки напряженно заходили под кожей на лице норвежского ярла, прищуренные глаза сверкали от злости. Два властителя сверлили друг друга взглядом. Обстановка в зале накалилась до предела.
– Но добыча-то, по крайней мере, оказалась достойной? – поинтересовался Ивар Бескостный своим обычным голосом.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 94
