Книга Монстр - Лена Обухова

Маркусу дали отдохнуть, но потом все равно забрали в подземное хранилище Корпуса. «До выяснения всех обстоятельств», как это определил Антуан. По крайней мере, мне разрешили поехать с ним. Сам Маркус не возражал и не сопротивлялся. Не знаю, что им руководило, ведь я помнила, с каким отчаянием он недавно заявлял, что больше не позволит посадить себя под замок.

В его подземной «квартире» ничего не изменилось, словно все это время она ждала его возвращения. Кто-то даже успел смахнуть пыль, пока мы ехали.

– Дом, милый дом, – пробормотал Маркус, проходя внутрь.

– Это временная мера, – заверил Антуан. – Нам нужно разобраться в тех материалах, что принес с собой Берт-из-будущего.

– А они не исчезли? – поинтересовался Маркус, не оборачиваясь.

Он стоял посреди маленькой гостиной, обводя взглядом помещение.

– Нет, – лаконично ответил Антуан, собираясь уходить.

Он вопросительно посмотрел на меня, безмолвно спрашивая, иду ли я с ним.

– Позвольте мне остаться, – тихо попросила я, сама толком не понимая, ради чего прошу запереть меня в подвале вместе с Маркусом. Просто, как и в прошлый раз, я не могла уйти.

Антуан лишь кивнул и распахнул дверь. Я торопливо коснулась его плеча, заставляя задержаться.

– Простите меня. За все мои подозрения. И обвинения.

Он обернулся, посмотрел через плечо. Взгляд его казался печальным и уставшим. Он снова молчаливо кивнул, давая мне свое прощение, и скрылся за дверью. Тихо клацнул замок, отрезая мне путь к отступлению.

Я повернулась к Маркусу. Тот уже стянул с себя дырявую, перепачканную в крови рубашку, бросил ее на пол и теперь в небольшом зеркале, висевшем на стене, рассматривал разукрашенное синяками и кровоподтеками тело.

– Все в порядке? – встревоженно спросила я. – Что-то оно долго заживает.

– Чем масштабнее повреждения, тем больше времени нужно на восстановление, а организм в первую очередь восстанавливает то, что важнее. То есть внутренние органы. Ранение разрывной пулей, дополнительный вес сверху при падении и еще одно пулевое – это очень много, но скоро буду как новый.

– Поверю тебе на слово, – с сомнением пробормотала я, подходя ближе и с трудом удерживаясь от того, чтобы коснуться сине-черного бока, который на моих глазах становился все лучше. – А откуда ты знал, что все это переживешь?

Он безразлично пожал плечами, встречаясь со мной взглядом в отражении.

– Рантор исследовала границы наших возможностей, чтобы знать наверняка, на что мы способны.

– Хочешь сказать, что уже прыгал с крыши семиэтажного дома?

– Прыгал – это громко сказано. Падал, причем не совсем по своей воле. И не только это. Хорошо еще, что какая-нибудь шальная пуля не отстрелила мне палец или кисть целиком. – Он криво усмехнулся. – Это не очень приятно: отращивать заново конечность. И больно, и выглядит мерзко. И уходит на это несколько дней.

Меня передернуло. Это было еще одно маленькое откровение о том, что происходило в лаборатории с ним и Линой. И от мыслей об этом становилось дурно, поэтому я прогнала их.

– Ладно, пойду в душ, а ты езжай домой, – велел Маркус. Видимо, он не понял, что я уже не могу выйти. – Не думаю, что в ближайшие несколько часов будут приняты какие-то решения, а тебе нужно отдохнуть и выспаться.

– День только начался.

– Но ночь у тебя была больно короткой. А утро чересчур насыщенным. Думаю, Антуан поймет.

– После всего, что я ему наговорила? – Я нервно усмехнулась. – Сомневаюсь.

– Тогда иди работать, – вздохнул Маркус и исчез за дверью ванной комнаты.

«И оставь меня в покое» осталось непроизнесенным.

Но даже скажи он прямо, я бы не ушла. Во-первых, у меня не было ключа. Во-вторых, после всего я панически боялась оставить его без присмотра. Боялась, что кто-то еще примет страшное и чересчур поспешное решение. Может быть, даже он сам. А я не могла этого допустить. Не могла потерять и его тоже.

Я поняла это там, в помещении под самой крышей, когда Берт целился в Маркуса, собираясь убить. Не знала, кого люблю в нем: того Маркуса, которого знала прежде, или того, кем он стал. Или их обоих. Знала только, что не переживу еще одного прощания и сожалений о том, на что так и не решилась. Поэтому не собиралась уходить.

За дверью послышался шум льющейся воды, а я включила чайник, собираясь заварить чай. Долго смотрела на него, прислушиваясь к звукам из ванной и прокручивая в голове все события, эмоции и разговоры этого утра. Казалось, оно началось целую вечность назад.

Когда чайник щелкнул, выключаясь, меня уже не было на кухне. Я стояла в ванной, которую Маркус по привычке – он ведь жил один – не запер. Нас отделяла только тонкая занавеска, и я гипнотизировала ее взглядом, медленно расстегивая пуговицы собственной рубашки.

Было страшно и волнительно. С него станется грубо прогнать меня, да и я никогда не умела так нагло навязываться, так бесстыдно предлагать себя. Но что-то неумолимо влекло меня, заставляя исступленно стягивать с себя одежду. Перед глазами вставали воспоминания о том вечере, когда я видела настоящего Маркуса в последний раз. Тогда я почувствовала, как стена между нами дрогнула, но ушла, уверенная, что у нас впереди еще очень много времени. То, что случилось неделю спустя, научило меня ценить текущий момент. Или так мне казалось, потому что, когда появился Маркус-химера, когда он получил свободу, я снова возвела между нами стену, зону отчуждения, думая, что всему свое время и не надо торопить события.

И вот теперь я кожей ощущала, что время это истекает, а я так ничего и не сделала. Так много не сказала. Снова предпочла спрятаться в зоне комфорта, оберегая сердце от боли, а самолюбие – от отказа.