— Знаешь, почему нам сложно разрывать связь духа и его жертвы? — Берта закрыла саквояж, начала перекладывать просроченные лекарства со столика в корзину, чтобы потом их утилизировать. — Мы созданы помогать, а не причинять вред. Это против нашей сути.
Я удивленно уставилась на женщину.
— Нельзя причинять вред другому духу? А ничего, что он убивает мою сестру? Превращает ее в чудовище? Если я его не остановлю, от нее ничего не останется! Она даже переродиться не сможет. Потому что он разрушит ее душу!
— Ты не так меня поняла… Обычно духи так просто не сдаются. Тут они могут быть кем хотят. В эфире они всегда те, кем их создала природа. Нет, конечно, тебе может повезти и ты сможешь сделать это сразу. Но если этого не произойдет и ты не сможешь разорвать его связь с сестрой, придется его… уничтожить. Понимая, что в этом мире погибнет его тело. То, из которого он собирается переселиться.
— Пустое тело, в котором ничего не осталось от человека или нелюди, душу которого захватил дух. Я это переживу.
Берта недоверчиво покачала головой.
— Это не так просто. В нас нет холодного расчета мастеров теней. Да и бороться придется в эфире. А если дух окажется сильным? Ты ведь можешь погибнуть. Уверена, что хочешь попробовать?
— Да, — твердо ответила я. — У тебя получилось, выйдет и у меня.
Женщина снова слегка качнула головой, грустно улыбнулась.
— Мне попался не самый сильный дух. Впрочем, с другим я бы и не справилась. Я была совсем молоденькой эфирией, слабой. Чудо, что я смогла спасти того мальчишку и осталась жива.
Я открыла рот, собираясь возразить. Не в силе дело, а в том, что стоит за тобой. Кошку, защищающую котят, обходят стороной даже волкодавы!
— Мы слишком многим платим за возможность получить материальное тело без жертв, — задумчиво продолжила Берта, не замечая моего возмущенного вида. — Наша память о жизни в эфире — это разрозненные отрывки о полетах. Наши способности не так уж велики. Мы можем вернуться в эфир только их ценой. А за спасение жизни умирающего отдаем чувства. Неудивительно, что нас в этот мир приходит все меньше. И в большинстве своем мы совсем юные ветерки.
Мне показалось, что Берта сожалеет о своем поступке. Сомневается, правильно ли поступила, спасая парнишку. Очевидно, я слишком увлеклась игрой в сыщика — вот, уже милая женщина выглядит подозрительной! А она всего лишь грустит, что в нашем мире так мало эфирий.
— Ты отдыхай, — закруглила беседу Берта, поднимаясь и подхватывая саквояж с корзинкой. Кивком показала на конверт, оставленный на столике. — Если что понадобится — зови.
Оставшись одна, я нервно прошлась по комнате, мысленно перебирая компоненты, необходимые для ритуала исцеления Витора. Свечей в комнатах хватало, надо лишь переставить их по схеме. Вместо мелка подойдет мыло из ванной. Придется пожертвовать браслетом Элизы — понадобится пыль из бирюзы. Самое сложное — согласие Витора. Как его заставить?
И времени мало.
Попробовать план Б?
Красивое белье у меня есть.
Осталось найти супруга и соблазнить.
Я тихо хихикнула. Вот вам и романтика! Юная невинная дева размышляет, как совратить собственного дважды покойного мужа, чтобы тот не помер окончательно!
Неприятное, растущее давление в груди и Витор появились одновременно. Не успел муж спросить, в чем дело, как я заткнула юбку платья за пояс и взгромоздилась на подоконник. Несчастный, оказавшийся у опасной грани, был далеко. Я боялась не успеть.
Витор понял без слов. Часть пути мы прошли тенью. Вынырнули у лаймовой рощи — на большее сил Алистера не хватило. Мне пришлось ускорять ставшего невидимым, но оставившим осязаемость мужа, придерживая его рукой за талию. Что бы там ни случилось, помощь мастера теней не помешает. Слишком тревожно шумел ветер!
Источником страха и боли была белокурая молодая женщина, на которую я натолкнулась неподалеку от уединенного домика. Ее сил хватило только на десяток шагов — потом мышцы сковал страх, боль утраты лишила чувства самосохранения.
В зарослях промелькнула знакомая серая шерсть.
На секунду я замерла, глядя на растерзанное тело у крыльца, рука которого сжимала короткий клинок. Дядя Витора умер как мужчина, с оружием в руках, защищая свою женщину. Ему помочь я не могла. Почувствовала легкое движение — Алистер подошел к дяде.
А я развернулась к испуганной женщине. Только начала вспоминать смех Эли, когда мы ели сахарную вату на ярмарке, как меня окутало серо-черное облако. Оно словно прошло через меня и серебристым ветерком вернулось к любовнице Салливана-старшего. Женщина задрожала всем телом, распласталась по траве и зарыдала.
Свалилась в траву и я. Причина того, что Орина не хотела жить и собралась сама пойти к вендиго в когти, была ужасна. Она видела, как дух убил ее любимого. Она на самом деле любила этого прохвоста. А еще перед нападением женщина заметила черный камзол и траурную рубашку в зарослях неподалеку. Орине показалось, что она узнала ставшего монстром гостя, хотя самого превращения не видела.
Не может быть!
Я отрицательно покачала головой. Он не может им оказаться!
Но пришлось признать: Орина узнала в блуждающем по кустам грэди гостя поместья. А потом, когда Салливан приказал ей бежать в деревню и звать на помощь, увидела в зарослях сложенную одежду того же мужчины. Вендиго отнесся к своей собственности бережливо, не стал рвать при обороте. Особо аккуратно сложил перчатки.
Эли тоже была вынуждена их носить, чтобы скрыть когти.
В одном Витор оказался прав: дух связан с Элизой. Но это еще не все — кажется, именно он устроил нападения на Алистеров. Для чего? Только если…
— С тобой все в порядке? — Меня рывком поставили на ноги.
Витор, оставаясь невидимым, отряхнул с моих чулок травинки, одернул подол платья.
— Дядя послал в поместье сигнал о нападении, скоро здесь будет людно. Нам надо уходить. Габи? — Я уткнулась лицом в невидимую рубашку супруга. Хотелось, как в детстве, накрыться одеялом и сделать вид, что весь мир — это моя крохотная уютная норка. Но я не могу так сделать! Эли в опасности! Мы все в опасности, потому что зверь рядом.
Я рывком отодвинулась от Витора, подняла голову, примерно прикинула, где должно быть лицо покойного супруга.
— Это мой дядя! Он убил его! Орина его узнала. Там, в зарослях, была его одежда.
— Ты уверена?
— Да. Если я чувствую причину эмоций, то всегда четко и именно так, как ее осознавал хозяин эмоций. Она заметила его в окно, когда он бродил по зарослям. Потом, когда вендиго напал и грэди Салливан приказал ей бежать в деревню, увидела спрятанную одежду. — Я шумно выдохнула. — Зачем он так? Ведь он убил тетю, да? А теперь? Чем ему помешал твой дядя?
Глупые вопросы, но я растерялась. Одно дело — предполагать, что дух — кто-то из близких. Другое — узнать. И понять, что он последние полгода, возможно больше, жил рядом.
