Но не только светлая память осталась об авиации в Тушино. Здесь работала и одна из сталинских «шарашек» — закрытых КБ, где использовался труд заключённых. В 1932 году к северу от железной дороги был построен самолётостроительный завод (ныне Тушинский машиностроительный завод), а в следующем году — авиамоторный (Московское машиностороительное предприятие им. Чернышёва). Рядом с заводами возводятся бараки для рабочих и возникает «шарага». Руководил ею заключенный А. А. Шумилин — бывший начальник опытного завода Центрального НИИ авиационного моторостроения. В 1938 г. сюда перевели ещё одну группу заключённых и создали ОКБ-82 НКВД СССР при авиазаводе № 82, насчитывающее более 100 человек, главным конструктором которого был Алексей Чаромский, а одним из работников — Борис Стечкин. Группа эта работала над созданием дизельного авиационного двигателя, вдвое превосходящего по мощности все известные в то время двигатели.
Отправимся к Сходненскому ковшу — древнему метеоритному кратеру глубиной 40 метров. На самом его краю расположена усадьба Братцево, её парк рассечён надвое МКАД. На северо-восток от усадьбы вплоть до XX века тянулся лесной массив, часть которого ещё сохранилась как Алёшкинский лес. В том лесу, порой в сумерках, встречают призрака, прозванного Чёрным монахом: закутанная в тёмное одеяние фигура неторопливо движется по одной из аллей. Видят призрак всегда издалека, и пока ещё вреда он никому не причинил.
В настоящее время усадьба значится по Светлогорскому проезду, а место, где стояло село Спасское, возникшее рядом с разрушенным Спасо-Преображенским монастырём, — по улице Героев-Панфиловцев; между ними лежит улица Саломеи Нерис, ведущая к мосту через Сходню. На углу улиц Саломеи Нерис и Братцевской стоит часовня и памятный знак: здесь летом 2000 года разбился на вертолёте известный офтальмолог Святослав Фёдоров.
Во второй половине XVII века Братцевым владел боярин Богдан Хитрово, известный как основатель Симбирска. При нём были поставлены двор боярский с хозяйственными пристройками, дворы крепостных крестьян и две мельницы на реке Сходне. Им же построена сохранившаяся каменная церковь Покрова Пресвятой Богородицы. Потир, дискос и вкладная книга боярина Хитрово из этой церкви с 1924 г. хранятся в Оружейной палате. В старом описании сказано, что церковь была украшена изразцовым полихромным фризом и керамическими фигурами херувимов в кокошниках здания, эти херувимы частично сохранились.
После смерти Хитрово Братцево отошло к Нарышкиным, у которых его выкупил граф Александр Сергеевич Строганов как отступное при своём скандальном разводе. Дело в том, что его супруга Екатерина Петровна вызвала повышенный интерес у молодого человека Ивана Николаевича Римского-Корсакова (дальнего родственника композитора), бывшего фаворита императрицы Екатерины Второй. Он отличался дивной красотой и столь же дивными глупостью и невежеством, то есть идеально подходил на роль «флигель-адъютанта». К тому же он неплохо играл на скрипке, императрице нравилось.
Существует анекдот, что, получив в подарок от государыни дом, Римский-Корсаков занялся его обстановкой и пожелал составить библиотеку, а для этого послал за книгопродавцем. На вопрос последнего, какие книги ему нужны, он ответил: «Ну, знаете, большие тома внизу, а маленькие книжки вверху — как у Её Величества».
Однако уже через год Екатерина жестоко разочаровалась: она застала своего фаворита в объятиях графини Прасковьи Брюс и немедленно удалила обоих от двора. Корсаков сильно опечалился: оказывается, ему было приятно общество умной, сильной, образованной женщины. Пытаясь утешиться, он завёл роман с графиней Екатериной Петровной Строгановой (урождённой Трубецкой), которая была его старше на 10 лет. Роман этот закончился её разводом, причём Строганов выделил бывшей супруге дом, деньги и имение Братцево. В нём она и поселилась со своим молодым любовником, с которым так и не обвенчалась, но от которого родила сына и двух дочерей. Корсаков очень любил жену и восхищался ею, несмотря на то что к старости она «лишилась движения ног».
Считается, что именно эта трогательная пара и приказала перестроить старый деревянный дом, который значится в более ранних описаниях усадьбы (скорее всего, тот, старый сгорел во время войны с Наполеоном). Архитектором считают Андрея Никифоровича Воронихина. До настоящего времени сохранились двухэтажный главный дом (крестообразный, с портиком и увенчанный бельведером с куполом); 10-колонная беседка-ротонда «Миловид» («храм Екатерины II»), флигель и парк английского (пейзажного) типа. Сохранившиеся ампирные росписи сделаны несколько позже, в 1830–1840-х годах.
Дети Строгановой и Римского-Корсакова считались незаконнорождёнными и носили фамилию Ладомирские, поэтому они получили Братцево не по завещанию, а по дарственной, оформленной их отцом незадолго до смерти.
Сын их Василий Николаевич Ладомирский женился на княжне Софье Фёдоровне Гагариной. В Братцево часто бывала и даже жила её мать, Прасковья Юрьевна Гагарина (урождённая Трубецкая) — женщина харизматичная и яркая. Считается, что это о ней написал Грибоедов, лишь изменив имя:
Татьяна Юрьевна!!! Известная, — притом, Чиновные и должностные Все ей друзья и все родные; К Татьяне Юрьевне хоть раз бы съездить вам…
Но Грибоедов зря посмеивался: жизнь этой женщины была полна удивительных перипетий и испытаний, которые она с честью выдерживала. Первым её мужем был генерал-майор Фёдор Сергеевич Гагарин. Во время русско-турецкой войны она последовала за супругом в Яссы, где скоро вызвала скандал, отвесив пощёчину светлейшему князю Потёмкину за некую допущенную им вольность. К чести князя, надо сказать, что он никак не отомстил ни вспыльчивой даме, ни её перепуганному мужу. К сожалению, вскоре Гагарина овдовела: её муж был убит во время польского восстания весной 1794 года, а саму княгиню заключили в тюрьму, где она находилась полгода — до взятия Варшавы Суворовым. Это было крайне жестоко и бесчеловечно, ведь молодая женщина была беременна. Именно там, в тюрьме, она и родила дочь Софью — будущую владелицу Братцево.
После гибели мужа Прасковья Юрьевна долгое время вдовствовала, по выражению Ф. Ф. Вигеля, «долго отвергала всякие утешения, в серьге носила землю с могилы мужа своего; но вместе с твёрдостию имела необычайные, можно сказать, невиданные живость и весёлость характера; раз предавшись удовольствиям света, она не переставала им следовать».
Уже будучи за сорок, княгиня снова поразила светское общество: она поднялась в воздух на воздушном шаре, став таким образом одной из первых русских воздухоплавательниц. Именно одной из первых, так как газеты того времени упоминают фамилию и другой женщины, совершившей этот опасный трюк.
В 1803 году в Россию прибыл также один из первых аэронавтов Андре-Жак Гарнерен. За рубежом полёты на воздушных шарах проходили уже довольно давно, а в России они были запрещены ещё Екатериной Второй, посчитавшей «забаву» опасной. Её внук Александр Первый снял запрет и разрешил Гарнерену подниматься на аэростате перед петербургской и московской публикой. Первый полёт состоялся в Петербурге в июне 1803 года. Месяц спустя к изобретателю присоединился русский генерал — шестидесятилетний князь Львов. Весной следующего года в гондолу отважилась войти женщина — некая госпожа Тушенинова. А уже в следующем 1805-м месье Гарнерен несколько раз поднимался в воздух в Москве в Нескучном саду и брал с собой желающих из публики.
