И Райзен добавил только один драгоценный камень.
Да, только первый. Восстанови мое величие, Аларик, и безмерные слава и сила будут твоими.
На долю секунды Аларик подумал о Квинн. Но он никогда не будет обладать ею. Если силе суждено быть его любовницей, он справится со страстью.
Он поднял руки, поднялся в воздух и проплыл над телами воинов, которые пали от его первой ударной волны.
— Я пришел за тем, что по праву принадлежит мне, микениан, — выкрикнул он, его голос был глубок, и в нем раздавалась сила, которую он передавал.
— Тебе? Ты много на себя берешь, жрец. Трезубец принадлежит Посейдону. Ты просто ему служишь, — насмешливо ответил Райзен. — Или теперь ты стремишься к обожествлению, когда Конлан мертв?
— Конлан жив, дурак. Он уже сейчас на пути сюда, чтобы разбить твои жалкие силы — те, что остались после той вчерашней схватки с оборотнями.
— Ты лжешь! — проревел Райзен. — Ты осмеливаешься лгать про своего мертвого принца ради получения собственной власти?
Голос Конлана прорезал дымку собирающейся силы.
— Кажется, слухи о моей смерти очень преувеличены.
Райзен поднял голову, чтобы посмотреть на своего очень даже живого принца. От шока он, должно быть, ослабил хватку, потому что его руки, держащие Трезубец, задрожали, и он почти выпустил его.
И вот когда воины Райзена начали приходить в себя и стали подниматься с тех мест, куда они пали во время первой разрушительной волны, Вэн, Джастис и остальные прошли через окна здания и черный ход. Окружая комнату.
Райзен стоял и таращился.
— Конлан! Как ты остался жив спустя семь лет?
Конлан шагнул к нему, в его чертах виднелась угроза, а во всех линиях тела — королевский приказ.
— Ох, мы поговорим, микениан. Или скорее, я буду говорить, а ты — слушать. Ну, а сейчас ты вернешь Трезубец жрецу Посейдона.
Райзен поднял сияющий предмет в воздух.
— Я так не думаю. Мы решили, что Атлантида пойдет по новому пути. Даже если ты не испорчен столькими годами, проведенными у Анубизы, ты застрял в прошлом. Я — путь в будущее. И поэтому я непобедим.
Аларик притянул элементы, сформировал шар сияющей силы и швырнул его в Райзена. Трезубец отразил только часть его удара, и эта энергетическая сфера своей силой заставила Райзена отступить на несколько шагов. Воины Микен вокруг него достали оружие и стали приближатся.
Конлан посмотрел на Аларика и кивнул.
— Давайте поиграем.
Райли смотрела в красные, ослепляющие глаза вампира, чьи руки сжимали ее горло. Она слышала голоса, звуки битвы. Денал и Бреннан выкрикивали слова Атлантида и Посейдон. Но все это звучало как-то далеко-далеко.
И казалось, что все происходило, как при замедленной съемке.
И она могла сосредоточиться только на капле слюны, которая появилась в уголке рта вампира, который ее убивал. Как он оттянул губы с пожелтевших и разбитых клыков, и отклонил голову назад, чтобы ударить.
Она умрет в клыках вампира с плохими зубами.
Я так и не сказала Конлану, что люблю его.
Отчаяние дало ей силы. Она резко подняла руки, потом вырвала их в тактике, которой она научилась, чтобы разрывать хватку нападающего.
Разумеется, это срабатывало с теми нападающими, которые были не в состоянии поднять ее дом одной левой, как этот треклятый вампир.
Но все же, это заставило его ослабить хватку на долю секунды. Для нее этого оказалось достаточно, чтобы ударить его коленом в пах, раздумывая, есть ли у вампиров яички.
Ужасный крик поведал ей, что ответ положительный.
Она вывернулась из-под кричащего существа, и закричала сама. Сокрушая ночь душераздирающим, бессмысленным криком.
Посылая свои мысли и страх Конлану, намного сильнее, чем когда-либо прежде.
Вампиры! Слишком много! Денал, — о, Боже, нет.
Она застыла на секунду, охваченная ужасом. Слишком много, слишком много, слишком много.
И я не обираюсь так помирать.
Она схватила зонтик, который невероятным образом всё еще стоял у двери чулана, и побежала к тем четырем вампирам, которые напали на Денала.
— Уберите свои вшивые руки от моего друга! — закричала она, когда Денад проткнул грудную клетку одного из вампиров мечом. Должно быть, он задел его сердце, потому что вампир взорвался в отвратительном беспорядке крови и костей на ковер.
И Райли заставила себя пробежать через это, нацеливая острый край зонтика на другого вампира, хотя это месиво начало растворяться.
Бреннан крикнул ей из угла, где он сражался еще с тремя. Он должно быть уже убил нескольких, потому что, когда они ворвались в дом, их было намного больше семи.
— Райли! Тот, кто напал на тебя! Тебе надо обезглавить его!
Она застыла, посмотрела на Денала, потом на Бреннана, потом снова на вампира, который теперь пытался встать.
— Гребанным зонтиком? — закричала она.
— За тобой! Чулан!
Она рывком открыла дверь чулана и обнаружила комнату, полную оружия.
— Что…
Она схватила самое близжайшее оружие, что-то похожее на боевой топор из старого фильма.
— Какого черта. Я всегда мечтала побыть викингом.
Перестань молоть чушь, Райли, сказала она себе, испуганная до мозга костей.
— Райли! Сейчас же!
Она развернулась, вздрогнула и выставила топор перед собой.
И срезала верхушку головы вампира, который подкрадывался к ней сзади. Кровь и мозги вылетели из его черепа, укутывая засохшей кровью ее ноги и ботинки.
Что лишило ее остатком здравого смысла.
— На моих ногах мозги! — вскрикнула она, рубя и разрезая умирающего вампира, одним ударом сорвав его голову с плеч.
— Я не могу выдержать это! Я. Не. Могу. Выдержать. Это.
Она выбежала из комнаты, поскользнулась на крови и мозгах на полу и едва не упала, рыдая от ужаса и просто скачущего адреналина.
Подбежала к вампирам, окружившим Денала, все еще размахивая и рубя топором.
— Нет, нет, нет! Оставьте его в покое! — рыдала она, кричала, ревела. Бессмысленно. Безразлично.
Для здравого смысла время было неподходящим.
— На моих ногах мозги! Я — социальный работник! Я разрежу твою голову на три части!
На нее нахлынула слепая ярость, и она принялась рубить направо и налево, вкладывая все свое бешенство и неуверенность в удар. Топор вонзился в плечо вампира, стоящего перед ней, и разрезал его до центра грудины.
