Лора наполнила бокалы и начала расслабляться. Она провела рукой по волосам, потом слегка поддернула рукава темно-серого кашемирового свитера, который оживляла двойная нитка длинных бус из красного жемчуга и тонких серебряных колец. Фотограф в свою очередь осматривал помещение вплоть до самых крошечных закоулков. Он предполагал поснимать тут своей маленькой карманной «Лейкой», чтобы не нарушать очарование ужина. Ему не хотелось создавать впечатление, будто явился сюда по работе, тем более что ради этого визита он сделал над собой усилие и перебрался из своего вечного наряда автопутешественника в черную, наименее мятую рубашку, какую только смог отыскать среди своего барахла, а также начисто побрился и немного подровнял себе гриву.
Если бы не множество дородных свиней в декоре бушона, если бы не все эти многочисленные предметы во славу свиного племени из фарфора, стекла или дерева, вплоть до туалетов, где два поросенка — кабанчик и свинка — напоминали, что все заканчивается в канализационной трубе, местечко могло бы показаться романтичным. До Пако дошло наконец, что он в конечном счете счастливчик, поскольку пользуется привилегией делить трапезы с очаровательной, элегантной и живой женщиной, тогда как тому же самому Рамо приходится распускать хвост веером и тратить массу усилий на галантности, чтобы добиться единственного, да и то незадачливого свидания.
Они начали свой пир с ассортимента свиных деликатесов, среди которых была вкуснейшая наполовину свиная, наполовину говяжья колбаса, закуска из нежнейшей чечевицы, окрещенная «икрой квартала Круа-Русс», и селедочный паштет. Потом им подали основные блюда: кассуле со щучьими кнелями под раковым соусом Нантюа для обожавшей все это Лоры, и большую тарелку рубца для Пако, которому — так рассудил Ив Ривуарон — было суждено прийти от этого в восторг. Его выбор был смелым и мог бы показаться провокацией, но, едва мадридец проглотил первый кусочек, это стало для него настоящим откровением. Его опасения моментально улетучились, и он набросился на кушанье в экстазе, слегка ошеломившем его самого, — то было блаженство одновременно возвышенное и исполненное восхищения, которое могло бы приблизить его к великим мистикам Испанской церкви.
— Ну же, опомнись, Пако! Ты что, такого не ел никогда?
— Меня только название немного покоробило… но эта штука — божественно!
Лора подозвала хозяина, и тот незамедлительно явился.
— Я в восторге! — бросил ему фотограф. — Впервые такое ем! Хотя все-таки было рискованно с вашей стороны…
— Алилуйя! Девственник дорвался до потрохов. Я сразу по лицу понял, что ему это понравится!
— У нас туда кладут помидоры, и на вид получается омерзительно… Но тут, честное слово…
— Есть куча способов готовить рубец, некоторые и в самом деле добавляют туда помидоры и вообще чего только не пихают, даже не знаю… Сколько поваров и стран, столько и версий… Но настоящий рубец по-лионски — это то, что лежит у вас в тарелке.
— Сложно его готовить?
Прежде чем ответить, Ривуарон сделал паузу, поправив свой синий галстук, на котором хряк и хрюшка демонстрировали различные позы Камасутры.
— Главное — это вымочить рубец — около двух кило — в холодной воде целый день… И не забывайте регулярно менять воду. Затем бланшируйте его и избавьте от лишней жидкости. Тем временем приготовьте хороший овощной бульон с букетом гарни… Нарезав рубец на тонкие полоски — вот тут внимание, надо иметь хороший нож! — опустите его в бульон на два с половиной часа, это по меньшей мере… Когда рубец хорошо сварился, его снова надо избавить от лишней жидкости.
— Это не слишком сложно, но долго.
— Так ведь из ничего и выйдет ничего, молодой человек! Потом накрошите восемь больших белых луковиц и слегка обжарьте на сковородке с кусочком сливочного масла и струйкой оливкового. Добавьте к этому рубец. Соль, перец, разумеется, все молотое, и хорошенько подрумяньте. А перед самой подачей слегка сбрызните красным уксусом и присыпьте тонко нарезанной плоской петрушкой. Вот, и никакого колдовства!
Конец трапезы был чуть ли не сладострастным. Пирожные с пралине[97] были съедены под веселые детские воспоминания, кувшинчик моргона опустел, а графин с водой был почти нетронут. Пако сделал мало фотографий, но решил, что этого будет достаточно. Перед тем как уйти из ресторана, Лора встала из-за стола, подошла к кассе и попросила счет.
— Мы в конце концов рассердимся! — сказала официантка шутливо, но с раздосадованным видом.
— Я всегда плачу за себя. Не буду же я менять свои маленькие привычки сегодня вечером!
— Да, но в этот раз вы все-таки могли бы побыть нашей гостьей… Это доставило бы нам удовольствие, — попытался настоять Ив Ривуарон, расставляя в ряд бокалы на барной полке.
— Как-нибудь, быть может… А пока поберегите себя и будьте осторожны: я вовсе не хочу увидеть ваш портрет на первых полосах газет. Пока не нашли «бушонного убийцу», не теряйте бдительности, особенно перед закрытием… — Официантка вытащила из-за стойки длинный нож и ухарски махнула им.
— А мы как раз ждем этого ублюдка… Пусть только придет!
Удивленный энергичным вмешательством своей работницы, Ив бросил свою тряпку на стойку, сорвал свисавшую с потолочных балок огромных размеров сухую лионскую колбасу, в которой было больше метра, и проревел, занеся обеими руками эту «палицу» над головой:
— А я прихлопну его этой штуковиной!.. Попомнит у меня, засранец!
24
Полуседые волосы и отяжелевшие от прожитых лет тела — чета американских туристов были первыми клиентами, вошедшими в ресторанный зал «Отеля дез Артист». Их путешествие по Европе предусматривало остановку в Лионе, «городе рядом с Бокюзом», и они не хотели потерять ни крошки. Официантка, закончившая расставлять закуски для континентального завтрака, указала им, где находится горячая вода для чая и термос с кофе.
Мало-помалу зал заполнился, в основном туристами, приехавшими со всех концов Европы, чтобы посетить «столицу обеих Галлий». Со всех сторон слышались «thank you», «Danke», «grazie» или «спасибо».
Лора в свой черед спустилась из своего номера, поглощенная организацией своего последнего рабочего дня в Лионе. В поисках свободного столика она заметила Жана-Филиппа Рамо, который встал и сделал ей знак присоединиться к нему.
— Что ты тут делаешь? — спросила она ошеломленно.
— Ты не рада меня видеть?
— Больше всего я боюсь, чтобы ты опять не объявил мне дурную весть. Неужели еще одно убийство вчера вечером?
— Нет. Во всяком случае, я не в курсе. Я пришел повидаться с тобой, потому что в деле наконец появился след.
Зеленые глаза Лоры округлились.
— Позволь мне взять какой-нибудь еды, и я буду в твоем распоряжении.
