Перед отходом к арьергарду прибывают шесть повозок с ранеными в сопровождении нескольких санитаров и врача из 2-го полка.
Начинает падать снег. Хлопья становятся все гуще и гуще. Совершенно не видно позиций, где стоят, если они, конечно, еще там, их товарищи парашютисты из 2-го полка.
В арьергарде находятся и несколько русских пленных. Они начинают радоваться сложившемуся положению и насмешливо бормотать:
— Германцам капут!
Парашютисты заставляют их замолчать одним жестким взглядом, держа руку на спусковом курке. Капитан Финцель дает приказ отступать к Днепру.
После бесконечного марша арьергард подходит наконец к реке. Парашютисты замечают несколько русских танков. Все их пушки направлены на противоположный берег, так как экипажи считают, что позади нет ни одного живого немца.
— Нападаем? — спрашивает Кибиц у Финцеля.
— С чем? Без противотанкового орудия мы ничего не можем.
— Так что же будем делать, господин капитан?
— Пойдем вверх по реке, найдем брод.
Повозки с ранеными спускаются к берегу.
Вода кажется не очень глубокой, но перейти нельзя.
— Пройдем дальше вверх, — приказывает Финцель. — Должен же быть брод или какой-нибудь мост.
Он идет дальше по берегу. Его сопровождает парашютист из штаба. Вдруг яркая вспышка озаряет горизонт, и сразу же раздается сильный взрыв.
— Это и был наш мост, — говорит офицер-парашютист. — Теперь придется переходить вброд.
Батальон и повозки начинают переправляться. В некоторых местах люди идут по пояс в ледяной воде, а повозки почти опрокидываются.
Однако все добираются до другого берега. Промокшие и продрогшие, но живые.
— Надо идти дальше, — приказывает командир арьергарда.
Парашютисты идут в ночи, охраняя раненых. Перед рассветом их останавливает крик, раздавшийся в темноте:
— Кто идет?
Эскадроном казаков командует немецкий офицер балтийского происхождения. Его часть входит во 2-ю парашютную дивизию как разведывательная. Он подбирает всех отставших, потерявшихся и пробирающихся среди русских колонн, ведущих зимнее наступление.
— Я думаю, что мы последние, — говорит ему Финцель. И добавляет:
— Это все, что осталось от батальона арьергарда.
* * *
Со времени их прибытия в Россию в ноябре 1943 г. артиллеристы 2-го парашютного артиллерийского полка — опорной части дивизии Рамке — участвовали во всех сражениях. Под командованием майора Франке, затем полковника Винклера, обе группы — капитана Штагата и капитана Мильха — выпускали снаряд за снарядом каждый раз, когда мощный противник наступал на их товарищей на передовой. Они участвовали в спасении Кировограда, им удалось отступить, сохранив большую часть своих орудий, тогда как гренадеры, пулеметчики, саперы и истребители танков сражались в арьергарде.
Обер-лейтенант Гюнтер Шалль командовал тогда 4-й батареей. В самом начале марта 1944 г. его часть подошла к деревне Гусаково.
При входе в деревню лейтенант Хойер устанавливает 88-мм пушку, которой командует унтер-офицер Беле. И неподалеку парашютисты наполовину закопали в землю захваченную русскую пушку «ratsch-boum».
Все артиллеристы, которые непосредственно не обслуживают орудие, должны сражаться как простые гренадеры. Под командованием Шалля они образуют тонкую линию обороны длиной примерно в два километра по обе стороны дороги, ведущей в Гусаково.
Утром активно вступает в действие советская артиллерия. Рядом с офицером падает большой снаряд, который не приносит других разрушений, кроме огромной воронки в украинской земле.
Весь день Шалль держит оборону. Он делит землянку с обер-лейтенантом Буссом.
— Это будет наш командный пункт, — решает командир 4-й батареи.
Вскоре офицеры-артиллеристы слышат шум боя перед своими линиями и видят убегающих стрелков-парашютистов.
— Позади нас русские! — кричат они.
Шалль хочет взять этих парашютистов в свою часть, но они слишком деморализованы, особенно из-за смерти командира.
— Фельдфебель Рудольф Харбиг убит, — только и повторяют они.
Харбиг был чемпионом мира по бегу, победителем одного из забегов на Олимпийских играх 1936 г. Его люди совсем без сил и больше не хотят сражаться. Офицеры понимают, что эти солдаты сейчас предпочтут быть расстрелянными на месте, чем снова встретиться с русскими. Шалль и Бусс отправляют их в тыл.
Уже наступает темная ночь, когда слышится скрежет гусениц. Приближаются русские танки. Силуэт одной машины вырисовывается на темном небе. Она останавливается как раз перед бункером, где находится командный пункт 4-й батареи. Шалль с ужасом видит, как экипаж танка начинает стрелять из бортового пулемета. Пули прорезают ночь. Артиллеристы в страхе бегут через поля, как зайцы!
Пробежав несколько метров, Шалль бросается на землю и решает больше не бежать. Он думает, что если передвигаться медленнее и не делать лишних движений, то русским танкистам будет труднее его заметить. Он медленно возвращается назад и около своего КП находит фаустпатрон — индивидуальное противотанковое оружие с кумулятивным зарядом. Это грозная сила в твердых руках. Офицер ползком приближается к русскому танку и готовится стрелять: встает на одно колено и прилаживает оружие к плечу. Но, как будто почувствовав опасность, танк трогается с места, прежде чем Шалль успевает выстрелить. После этого инцидента ночь проходит спокойно, как это все же иногда случается на широких просторах Восточной Европы.
Обер-лейтенант Шалль устраивается в окопе, примерно в километре слева от дороги. На рассвете он видит, как танки переезжают через немецкие линии возле землянки, которая служила КП. Он приказывает своим людям осторожно пробираться к своим орудиям.
Когда Шалль добирается до батареи, он видит, что первая неприятельская машина уже уничтожена. Появляется второй русский танк. Он пытается проехать рядом с подбитой машиной. Раздается еще один сильный взрыв. Это прямое попадание снаряда из 88-мм орудия лейтенанта Хойера.
Люк танковой башни открывается, и русский танкист пытается вылезти наружу. Но в этот момент сноп огня вырывается изнутри машины и подбрасывает его к небу.
Шалль не теряет времени и спешит заняться найденной пушкой «ratsch-boum», которую его люди пока не использовали. Он подзывает одного из парашютистов:
— Идите со мной, мы приведем в боевую готовность русскую пушку.
Немцы хлопочут возле пушки и выпускают из нее много снарядов. Но с каждым выстрелом пушка все больше погружается в грязь. Становится практически невозможным ею пользоваться.
К счастью, сзади слышится скрежет гусениц — два «Тигра» присланы для усиления обороны деревни. Артиллеристы 4-й батареи больше не одни.
