Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
Он достал из кармана рубашки табак и набил трубку. Ритуал успокаивал. Дживан старался думать лишь о звездах и плеске течения, а не о боли раненой женщины, крови и тех, кто может выстрелить в другого человека просто из злости и бросить на обочине. Поселение Маккинли располагалось южнее старой плантации. Если пророк говорил правду, то он и его люди удаляются прочь, идут в сторону ничего не подозревающего севера. Почему именно на север, гадал Дживан, и как далеко они зайдут? Он думал о Торонто, как однажды шел сквозь падающий снег. А мысли о Торонто неизбежно потянули за собой воспоминания о брате, высотке у озера, о рассыпающемся в пыль городе-призраке, о театре Элгин, где так и остались постеры «Короля Лира». Воспоминания о той ночи, когда все началось и кончилось, когда умер Артур.
Сзади подошла Дария. Она коснулась плеча Дживана, и он вздрогнул. Оказывается, вода давно успела вскипеть. Игла, наверное, уже простерилизовалась. Дария взяла руку мужа и нежно коснулась ее губами.
– Уже поздно, – тихо произнесла она. – Пойдем в постель.
47
В девятнадцатом году Кларку семьдесят. Он как никогда устал и еле ходил. У него болели суставы и ломило пальцы, особенно в зимний холод. Теперь Кларк обрил всю голову, а не только ее левую половину, и вдел в левое ухо четыре колечка. В семнадцатом году его дорогая подруга Аннет умерла от неизвестной болезни, и в память о ней Кларк стал носить ее фирменный шарф компании «Люфтганза». Кларк уже не особо скорбел, просто всегда помнил, что смерть рядом.
Из кресла в музее он видел практически все. Видел, как охотники развешивают туши оленей, кабанов и кроликов на импровизированной раме, крепившейся к крылу «Боинга-737». Видел кладбище между шестой и седьмой взлетно-посадочными полосами – надгробиями служили откидные столики из самолетов с нацарапанными на жестком пластике именами и датами. Утром Кларк оставил цветы на могиле Аннет и теперь видел из окна музея их сине-лиловый букет. Видел стоящие бок о бок самолеты, уже покрытые ржавчиной. Огороды, наполовину скрытые этими махинами. Кукурузное поле, одинокий «Эйр Градиа» вдали, сетчатое ограждение с кольцами колючей проволоки по периметру и лес – все те же деревья, на которые Кларк любовался уже почти двадцать лет.
Недавно он выставил на обзор все свои отчеты для корпорации «Вотер», полагая, что все связанные с ними люди уже наверняка мертвы. Обитающие в аэропорту бывшие руководители читали эти документы с огромным интересом. Всего отчетов было три – по одному на подчиненных, равных и вышестоящих сотрудников, вероятно, давно покойного работника «Вотер» по имени Дэн.
– Хорошо, возьмем такой пример, – как-то произнес Гаррет днем, в позднем июле. За все эти годы они с Кларком стали хорошими друзьями. – Вот здесь у тебя стоит заголовок «Общение», а потом…
– Ты о котором отчете? – Кларк сидел с закрытыми глазами, откинувшись на спинку любимого кресла.
– Подчиненные, – ответил Гаррет. – Так вот, первый комментарий под заголовком «Общение». «Он плохо вливается в информационный поток». Кларк, он что, греблей занимался? Просто любопытно.
– Да, – отозвался Кларк. – Уверен, что опрашиваемый говорил именно об этом. О самом настоящем потоке.
– А вот еще кое-что, из моего любимого. «Он успешно взаимодействует с уже имеющимися клиентами, но когда дело касается новых, срывает только самые доступные плоды. Он смотрит с самого высокого пика и не докапывается до той глубины, до самых зерен, где мы могли бы взрастить новые возможности».
Кларк поморщился:
– Помню, помню. Меня тогда чуть мини-инфаркт не хватил, когда человек это выдал.
– Возникает столько вопросов…
– Определенно.
– Пики, плоды, зерна чего-то, докапывания…
– Наверное, он был землекопом, который поднимался в горы и в свободное время взращивал фруктовый сад. Знаешь, я горжусь тем, что никогда так не разговаривал.
– Ты использовал фразу «в смешении»?
– Нет, вряд ли.
– Дурацкая фраза, просто ненавижу ее. – Гаррет продолжал изучать отчет.
– А мне она напоминает о выпечке. Когда я был маленький, мать часто покупала смеси для печенья.
– Помнишь печенье с шоколадкой крошкой?
– Я о нем мечтаю. Не издевайся.
Гаррет так долго молчал, что Кларку даже пришлось открыть глаза и убедиться, что тот еще дышит. Друг увлекся картиной за окном – на площадке бегали двое детей. Они прятались за колесами самолета «Эйр Канада», а потом играли в догонялки. С годами Гаррет стал куда спокойнее, но сохранил привычку пялиться куда-то отвлеченным взглядом. И Кларк заранее знал, какой за этим последует вопрос.
– Я тебе когда-нибудь рассказывал о своем последнем телефонном звонке? – спросил Гаррет.
– Да, – мягко ответил Кларк, – рассказывал.
У Гаррета были жена и четырехлетние близнецы в Галифаксе, но в самый последний раз он позвонил начальнику, а последними его словами по телефону была череда корпоративных клише, навсегда въевшихся в память. «Перекинемся парой фраз с Нэнси, – сказал он, – а потом установим контакт с Бобом, и на следующей неделе в круговую. Я сброшу Ларри е-мейл».
– Почему мы всегда говорили, что «сбросим» е-мейл?
– Не знаю. Самому интересно.
– Почему нельзя было просто сказать «отправим»? Мы же всего лишь нажимали на кнопку, верно?
– Даже не на реальную кнопку. На экране была просто картинка.
– Да, – согласился Гаррет, – об этом я и толкую.
– Е-мейлы ведь не бомбы, чтобы их сбрасывать. Хотя было бы неплохо, мне бы понравилось.
– Бабах, – шепнул Гаррет и продолжил уже громче: – Я всегда писал «СПС», когда хотел сказать «спасибо».
– Я тоже. Что, неужели было сложно и долго дописать четыре буквы? Не представляю.
– А фраза «в круговую» всегда наталкивала на мысли о лодках. Как будто оставляешь человека на берегу, а потом за ним снова возвращаешься, делаешь круг. – Гаррет умолк. – И вот еще неплохо: «По сути, он высокофункциональный лунатик».
– Я помню женщину, которая это сказала.
Кларк пытался вспомнить, что же с ней случилось. Он вообще все больше времени проводил в прошлом. Ему нравилось закрывать глаза и уходить в воспоминания. Жизнь в виде череды фотоснимков и бессвязных короткометражек: ему девять, и он играет в школьной пьесе, а отец сияет улыбкой в первом ряду; походы по клубам с Артуром и мелькающие огни танцполов; лекционный зал нью-йоркского университета. Сотрудник компании, клиент, пробегает по волосам пальцами, рассказывая об ужасном начальнике. Цепочка любовников, все в подробностях: темно-синие простыни, чашка идеального чая, солнечные очки, улыбка. Бразильское перечное дерево на заднем дворе у друга. Букет тигровых лилий на столе. Улыбка Роберта. Руки матери, что-то вяжущей под бурчание телевизора.
Кларка разбудили тихие голоса. Такое случалось все чаще и чаще. Кларк вдруг проваливался в сон прямо в кресле и просыпался с ощущением, что это некая репетиция. Сначала вот так задремываешь, потом засыпаешь надолго и, наконец, навсегда. Кларк сел ровнее, моргая. Гаррет уже ушел. На идеальном силуэте хромированного мотоцикла сиял последний луч заходящего солнца.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
