Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
— Ты говоришь так, потому что в твоей жизни все было! Ты все испробовала, а теперь позволяешь себе с такой иронией говорить об успехе, достатке. Это нечестно!
— Ты кто такой, чтобы судить меня? — вспылила Мила. Теперь она стала прежней. Той, которой никто не смел перечить, советовать, которую никто не должен был осуждать. А что позволяет себе этот юный нахал?
— Спасибо за то, что напомнила. Разрешите представиться: я — никто.
— Это полный абсурд. Извини, но я не желаю этого слушать. Попытки быть откровенной не всегда приводят к ожидаемому результату, — Мила медленно пошла вперед, не замечая, что Богдан так и остался стоять на месте.
Он не мог понять, о чем говорит эта женщина?! А она искренна, и это самое страшное. Значит, и его самолюбивые планы тоже рано или поздно покажутся ему суетой, на которую не стоило тратить время? Он так мечтает о выставках, признании, восхищении зрителей, которые назовут его, Зотова, героем своего времени, признают его дар. Это плохо? Это мелко? Он будет рисовать и в том случае, если единственным зрителем и критиком останется мама. Но разве не должен он мечтать о том времени, когда его работы оценят по достоинству и другие?
Мила ломала его планы. Зачем она искала встречи с ним? Для того, чтобы вот так за несколько минут заставить его отказаться от мечты? Сама подарила, сама и отняла — так получается?! Зотов вскипал. Он чувствовал, что вместо прежнего восторга, благодарности и преклонения перед красотой в нем поднимается волна негодования по отношению к этой женщине. Она так давно пользуется тем, чем безвозмездно, в качестве бесценного аванса одарила ее природа — красотой, умом, сильным характером. Она красивая — бесспорно, она умна — нет сомнений. Она сильная, иначе не удержалась бы наверху, там нужна железная хватка, умение отсекать ненужное. И теперь, вдоволь насладившись тем, что может дать слава, успех, она говорит о них, как о ненужном мусоре. Раз уж появился, то можно оставить его до очередной генеральной уборки. Как забавно! Лицемерка! Она играет в уставшую от бремени собственного успеха диву, а в душе так боится все это потереть. Это единственное, что у нее есть. Много ли, мало ли — вопрос другой. Она стремилась и получила желаемое. И теперь она хочет убедить его, что увидела иные ценности и ориентиры? Как она может судить, ведь у нее и семьи-то нет. Не может быть у нее семьи, потому что она не из тех, кто способен быть хорошей женой и матерью. Работала с утра до ночи, зарабатывала рейтинг, пробиралась по крутым ступеням, сменив бесчисленное количество масок. Богдан знал это наверняка. Он кожей чувствовал все, что могло происходить в жизни Милы: желание успеха, жажда славы и, наконец, груз всего этого, который нужно нести с непременной счастливой улыбкой на лице.
Богдан смотрел на удаляющийся силуэт Милы, вспоминая, как месяц назад его поразили ее глаза. Вся она была такая успешная, легкая, стремительная, а в глазах то и дело появлялась такая тоска, непроглядное одиночество. Может быть, она не лицемерит, не притворяется? Ей действительно одиноко и трудно, потому что все, к чему она шла, оказалось бессмысленной тратой времени, жизни.
— Мила! — Богдан бросился догонять Смыслову. Она шла все так же медленно, но теперь гордо подняв голову. Ее походка была по-прежнему легка, но в каждом шаге ощущалась уверенность, сила, гордость. — Мила, да постой же ты!
Она не собиралась останавливаться, чтобы снова услышать какую-то глупость. Мальчишка, он все испортил. Ожидание встречи с ним поддерживало ее весь этот нелегкий месяц. Но Мила знала, что судьба обязательно снова столкнет ее с Зотовым, и это будет наградой за терпение. Она жила этой встречей, мысленно обдумывала каждое слово. Она боялась его обидеть, испугать своим предложением: он должен был стать героем ее предновогодней программы. И Хлебников был «за». Он всегда полагался на ее интуицию, которая еще ни разу не подводила Милу. Новое лицо, новый герой, ступенькой к признанию которого могла стать программа «Успех» — эта мысль казалась Миле не лишенной определенной доли авантюризма, но отказываться от нее Смыслова не собиралась. Она думала, что этот юноша слишком погружен в собственное восприятие мира, чтобы думать о таких вещах, как признание. Тогда, в их первую встречу, она решила, что для него жизненно важно работать, знать, что это занятие приносит тебе удовлетворение, что только оно и важно, но теперь она не была уверена в этом. Богдан так странно реагировал на ее слова об успехе, известности, достатке. Неужели он один из тех, кого поймала в свои клейкие сети беспощадная жажда признания? Хотя даже если так, имеет ли она право осуждать его? Художник хочет, чтобы его картины стали достоянием не единиц, а многочисленной армии восхищенных зрителей. У каждого своя мечта, и у Зотова она есть. Ничего плохого. Каждому суждено пройти своим путем к достижению счастья, к пониманию его сути. Смыслова замедлила шаг. Она помогла парню выйти из кризиса не для того, чтобы вот так обидеться и навсегда уйти из его жизни. Это не в ее характере. Мила решила действовать до конца, действовать так, как задумала, мечтая об их встрече.
— Мила! — теперь он держал ее за руку. — Мила, извини меня.
— Все, забудь? — улыбнулась она, стараясь снова выглядеть пушистой и доброй.
— Кто я такой, чтобы судить о тебе, твоей жизни, твоих правилах игры? — не унимался Богдан.
— Игры? Да, это что-то по Шекспиру, если принимать во внимание, что все вокруг — большой театр для одного зрителя. И этот зритель — ты сам, — тихо ответила Мила не для того, чтобы быть услышанной, а просто для себя.
— Извини, слышишь? — Зотов стоял перед ней, загораживая дорогу. — Я не прощу себе, если мы вот так расстанемся.
— А как мы должны, по-твоему, расстаться? — тряхнув волосами, спросила Мила. Поправляя перчатки, она старалась не смотреть на Богдана.
— Я провожу тебя до метро. Мы дождемся твоего поезда, а потом я крепко пожму твою руку и пожелаю удачи.
— А я?
— Ты будешь мила и приветлива, а в конце, уже стоя в вагоне, перед самым его отправлением, скажешь, что мы еще обязательно встретимся. Ну, это в том случае, если ты не решишь раньше дать мне свой телефон, — улыбаясь, закончил Зотов и в ожидании ответа посмотрел на Милу.
— Хороший план, только в нем мало того, что тебе действительно нужно, юноша, — наконец поднимая взгляд на Богдана, произнесла Смыслова. — Пойдем, а то ты совсем замерзнешь.
— Я немного согрелся, догоняя тебя.
— Учти, я двигалась очень медленно.
— Учту.
— Еще раз предлагаю выпить кофе, — Миле хотелось почувствовать тепло, не говорить на ходу, но Богдан снова отрицательно покачал головой. — Ладно. Не хочешь кофе, пойдем к метро. По дороге поговорим.
Зотов облегченно выдохнул. Она не прогнала его, значит, он не успел окончательно разочаровать эту удивительную женщину. Какое ему, действительно, дело до того, как она смотрит на свою жизнь? Она познала вкус славы, сделав вывод, что не это самое главное в жизни. Пусть так, но ему тоже хочется пройти весь путь, чтобы потом точно определиться с мироощущением. Иначе все остается на уровне теории. Это вроде запретного плода: пока ты не узнаешь его вкус, будешь думать, что он самый лучший в мире, а попробовав, поймешь, что нет в нем ничего особенного. Богдан поглядывал на идущую рядом Милу, ожидая начала разговора. Он понимал, что она должна собраться с мыслями. Мила не из тех, кто бросается словами. С каждой секундой Зотов все отчетливее понимал, как же ему снова несказанно повезло: она пришла в этот заснеженный парк — это главное. Они встретились, и эта встреча окажется для него судьбоносной. Он интуитивно чувствовал это. Мила искала его не для того, чтобы еще раз пройтись по парку или побыть в роли натурщицы. У нее есть план. Он вот-вот станет известен и ему.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
