Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
Вопреки ожиданиям, Надя не оттаяла, а так же сухо и неохотно проинформировала его, раз врачи дали заключение, что Вася может жить в социуме, значит, опасности он не представляет, иначе его не выписали бы на амбулаторное лечение.
– А как же тогда его первая госпитализация, которую признали ошибочной? – вдруг выпалил Зиганшин и чуть не укусил себя за язык от досады, зачем он раскрыл карты. Все же практики ему не хватает, и сегодня он так изоврался, что непростительно расслабился к концу дня.
Надежда насторожилась.
– Откуда вы знаете?
– Работа у нас такая, все знать, – неуклюже вывернулся он, – врачебная ошибка имела место один раз, вы не опасались, что она может повториться?
Надя сказала, что сначала ходила к тете Жене, которая была ей как вторая мать, и потихоньку привыкла к Васе, убедилась, какой он безобидный, вот и согласилась стать опекуном, когда тетя Женя перед смертью ее об этом попросила. А бояться ей нечего, Вася наблюдается у психиатра и регулярно принимает лекарства.
Он спросил про Веру Савельеву, убитую Васину сестру, но ничего интересного Надя ему сказать не могла. Да, она была знакома с Верой, но из-за разницы в возрасте настоящей дружбы не получилось, Вера не вводила ее в свой круг и вообще была очень скрытная девушка, себе на уме.
– Это у них, наверное, семейное, – усмехнулась Надя, – у папы в гениальность ушло, а детки с психическими отклонениями получились.
Когда он стал расспрашивать про обстоятельства смерти Веры, Надя сказала, что была тогда еще школьницей, с тетей Женей сблизилась только после смерти своей мамы, когда Вася уже лежал в психиатрической больнице, и одним из условий этой близости было не вспоминать прошлое. Поэтому она не может потешить праздного любопытства собеседника никакими пикантными подробностями.
Зиганшин сделал вид, что смутился, и попросил, чтобы она познакомила его со своим подопечным, вдруг он видел что-то необычное в последнее время, Надя долго отнекивалась, но в конце концов согласилась.
Они пересекли двор и вошли в подъезд напротив. Открыв дверь, Надя закричала пронзительным голосом: «Вася, выходи, к тебе человек из милиции», – и Зиганшин понял, что тут его тоже не пустят дальше прихожей.
Шикарная сталинская квартира, состоящая из минимум пяти комнат, как он прикинул по дверям, выходящим в коридор, была убрана по крайней мере не хуже, чем у самой Надежды, и не пахло ничем таким, что заставляло бы предположить, что здесь живет человек, неспособный ухаживать за собой. Вообще в этом доме было что-то неправильное, как не должно быть, и Зиганшин злился, что никак не может ухватить эту несообразность.
– Вася, давай, или мне насильно тебя вытаскивать?
Наконец одна из дверей открылась, и появился Вася, правильного сложения мужчина средних лет. Мстислав Юрьевич не считал себя экспертом в области психиатрии, но имел устойчивое представление, что душевная болезнь так или иначе отражается на внешнем облике человека.
Глядя на Васю, он понял, что представление это ошибочно. Встреть он Савельева где-то на улице, «симпатичный мужик» – максимум, что пришло бы в голову.
Ну, скудная мимика и вялый взгляд, и то их замечаешь, потому что выискиваешь какие-то признаки сумасшествия. Одет Василий был прилично, в джинсы и футболку с готическим рисунком, модным лет десять назад, не причесан, но аккуратно подстрижен и, к удивлению Зиганшина, с ухоженной бородкой а-ля «трехневная щетина».
Здороваясь, Мстислав Юрьевич хотел пожать руку собеседнику, но Вася проигнорировал этот порыв. Говорил он монотонно, невыразительно и тихо, но достаточно связно.
Рассказал, что Надя разрешает ему гулять в парке, он знает дорогу и не боится заблудиться. Никто к нему не приставал и вообще ничего необычного с ним не происходит.
Постояв минут шесть, он сказал: «Я устал», – развернулся и ушел.
Зиганшин дернулся было, но Надя посмотрела на него, как еретик на Торквемаду, и сказала, что для бедняги и этот короткий разговор уже сильный стресс. «Что вы хотите, вы тут первый гость за двадцать лет», – раздраженно бросила она, и Мстислав Юрьевич ушел, досадуя на зря потраченное время.
На всякий случай он предупредил, что, возможно, в городе действует маньяк, нацеленный на психически больных, и попросил Надю быть крайне осторожной, самой ходить осматриваясь и Васю не выпускать из поля зрения. Прощаясь, оставил ей свою визитку (мало ли что-то вам понадобится или вспомните, пусть будет), хотя не верил, что этим людям угрожает реальная опасность. Если мстит кто-то из друзей Шелеста или Веры, то Надя вообще ни при чем, а выбор жертв показал, что мститель понимает смысл невменяемости и не держит на Васю зла.
Ну а если просто человек развлекается, желая показать, как плохо у нас обстоит дело с психиатрической помощью, то смерть Васи с Надей никому ничего не докажет.
Выезжая на дорогу, Зиганшин подумал, как это грустно, что всегда должна пройти череда трагических смертей, чтобы что-то изменилось к лучшему.
Только самоубийства онкологических больных заставили законодателей почесаться и немного упростить порядок назначения обезболивающих, только благодаря массовым отравлениям детей в лагерях стали соблюдать санитарные нормы, ну и так далее.
Есть мудрое выражение: уставы надо соблюдать, потому что каждое слово в них написано кровью. «А в нашей стране кровью и жирным шрифтом, – вздохнул Мстислав Юрьевич, – и очень крупными буквами».
В субботу Лиза поднялась в шесть и сразу занялась едой. Руслан заказал мясной рулет, для детей Зиганшина она спланировала шоколадный бисквит, сухое печенье, курицу и рыбные котлеты, а вместо супа сделать заготовку для окрошки. Кроме того, надо навертеть голубцов, Зиганшин их заморозит и будет готовить по мере надобности.
Ну, и им с Максом надо что-то есть, не столь изысканное, но борщик сварганить не помешает.
Прокручивая мясо, пока тушатся овощи, быстро нарезая картошку, Лиза наслаждалась непривычной свободой и покоем. Она и не знала, что так здорово готовить, когда никто не стоит у тебя над душой, не упрекает, что ты мешаешь, и, главное, ты каждую секунду не ждешь критического замечания или окрика, что нож надо держать не так, а суп солить не тогда, сковородку брать не ту, а эту, и самое-самое прекрасное, никто не придет и с умным видом не станет регулировать газ под готовящимся тобою блюдом!
Конечно, свобода эта ненадолго. Скоро вернется из санатория Анна Спиридоновна и привезет с собой Христину. Но Лизе почему-то казалось, что они поладят.
Правда, есть один тягостный момент – Руслан до сих пор не признался матери, что ему ампутировали ногу.
Думая об этом, Лиза чуть не упустила молоко. Как смягчить удар? Чем оправдать Русланово молчание? Трусостью и растерянностью?
Сейчас Анна Спиридоновна считает, что ее здоровый сын решил жениться на приличной девушке, предвкушает безмятежную жизнь, внуков, а на самом деле что?
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
