Глава 1
Йоркшир
Декабрь 1823 года
«Дорогая Шарлотта!
Теперь, когда ваши ученики разъехались на Рождество, в школе, должно быть, пусто. Надеюсь, ваши друзья или соседи заглянут к вам. Одинокая женщина никогда не чувствует себя в безопасности.
Ваш заботливый кузен
Майкл».
Больше никаких ярмарок невест! Вот лучший рождественский подарок, который Элинор Бэнкрофт сделает себе в этом году. Карета с Элинор и молодыми беспокойными кузенами и их другом направлялась к Шеффилду, где они собирались провести праздники. Не обращая внимания на глупые шутки кузенов, Элли глубоко, от всей души, облегченно вздохнула. Она предпочитала сидеть старой девой дома в Шеффилде, чем пережить унижение еще одного лондонского сезона. Одна мысль о том, чтобы снова попасть в водоворот светского общества всего лишь спустя три месяца, вызывала у нее тошноту.
Теперь ей оставалось убедить тетю Элис отказаться от надежды выдать ее замуж. Хотя это было маловероятно.
— Самый лучший рождественский гусь бывает у дяди Джозефа, — сказал одиннадцатилетний Перси Меткаф своему тихому школьному приятелю Чарлзу Диккенсу, приехавшему вместе с ними на праздники. — Он покупает самого большого, какой только найдется в городе.
— А сливовый пудинг будет? — засунув в рот большой палец, осведомилась пятилетняя Мег Меткаф. — Я люблю сливовый пудинг.
— Надеюсь, у нас будет «горящий дракон», — сказал Тимоти Меткаф восьми лет.
— Мне бы хотелось, чтобы был, — сказала Элли, — но сомневаюсь, что папа это позволит. Он скажет, что выхватывать изюминки из чаши горящего бренди слишком опасно.
— Но «горящий дракон» — это рождественская традиция, — возразил Перси.
— А если мама позволит нам поиграть с «драконом», то почему дядя Джозеф будет против? — сказал Тим, надув губы. — Остановите карету, и мы попросим маму убедить его. Я хочу ехать с ней, все равно Перси дрыхнет на своем месте.
— Если бы вы не свели ее с ума сегодня утром, — возразила Элли, — то могли бы сейчас ехать с ней. Дайте ей подремать, одной, и я уверена, что она обрадуется мысли ехать вместе с вами и Мег в своей карете, когда мы доедем до следующего города.
Когда они на корабле приплыли из Лондона в Халл, то обнаружили, что их ожидает одна из папиных карет, чтобы отвезти в Шеффилд. Дела требовали его присутствия в Ланкашире, но он обещал вернуться к Рождеству. К сожалению, карета была тесна для них всех, хотя няня детей, заболевшая лихорадкой, осталась в Лондоне. Для багажа им пришлось нанять почтовую карету.
— А можно будет петь рождественские песенки? — спросила Мег.
— Если тебе хочется, — ответила Элли. — А как насчет «О, Рождество наступит завтра»?
— Давайте споем «Веселую праздничную чашу», — предложил. Тим. Казалось, сегодня у него в голове были только чаши с вином.
— Она слишком длинная, — возразил Перси. — Я хочу «Остролист и плющ».
— Ты вчера выбирал рассказ, а я должен выбрать песенку, — пожаловался Тим, толкая Перси локтем в бок.
Перси толкнул Тима, тот ударился о Чарли, который сказал:
— Перестаньте, вы, петухи, — и толкнул их обоих. Несколько секунд, и воинственные мальчишки уже дрались. Опять.
— Хватит! — Элли наклонилась, чтобы растащить их. — Прекратите эти глупости!
И тут она почувствовала, как Перси случайно ударил ее в грудь.
— Ох! — вскрикнула Элли и отодвинулась.
Мег, которая боготворила свою девятнадцатилетнюю кузину со всей страстью, обычно проявляемой только к котятам и лимонным леденцам, приготовилась броситься в драку.
— Ты ударил ее! Нельзя бить мою Элли!
Затем она тут же залилась слезами, что остановило шумную драку, поскольку мальчики обращались с Мег как со сказочной принцессой.
— Да ладно, не плачь. — Перси, успокаивая, неуклюже похлопал ее по плечу.
— Убирайся! — возмутилась Мег, отталкивая его руку. — Ты обидел Элли!
Сдерживая улыбку, вызванную яростной защитой Мег, Элли посадила ее себе на колени.
— Все хорошо, малышка. — Она прижала нос к душистым белокурым локонам. — Никто не сделал мне больно. — Она недовольно взглянула на Перси поверх головы Мег. — Во всяком случае, не очень.
Перси выставил вперед свой подбородок с ямочкой.
— Я не хотел ударить тебя в… ну, ты знаешь куда.
— В сиську? — услужливо подсказал Тим.
— Тим! — упрекнула Элли. — Не следует употреблять такие вульгарные выражения!
— Такие вульгарные выражения, — повторил он жеманным тоном, задрав нос, и фыркнул с отвращением. — Последнее время ты стала чопорной и правильной. С тобой было веселее, пока ты не уехала в эту школу.
— Она пытается поймать мужа, вы, деревенщина, — сказал Перси. — Вот этому их учат в Школе для невест.
Элли сердито посмотрела на Перси:
— Не называй ее так. Кроме этикета, нас учили литературе и науке. И знаешь ли, не для того, чтобы поймать мужа.
Но так оно и получалось, и Элли была обречена на неудачу. Она не была красавицей, как ее подруга Люси Сетон или миссис Харрис, хозяйка Школы для молодых леди, которую посещали Элли и Люси до своего выхода в свет. Элли была невзрачной и чуть полноватой. Вопреки моде ее прямые черные волосы сопротивлялись любой попытке превратиться в локоны, поэтому она была вынуждена заплетать их в косу и укладывать короной на голове.
Люси хвалила ее зеленые глаза, но поскольку Элли носила очки, от глаз не было никакой пользы. Она пробовала отказаться от очков, но обнаружила, что без них вообще невозможно обойтись. Красота — это цветок, увядающий со временем, как утверждал Томас Нэш, один из ее любимых поэтов, но она все равно хотела бы побыть этим цветком, по крайней мере еще некоторое время.
Да и что об этом знает мужчина? Нэш и понятия не имел, каково это — не иметь никаких внешних достоинств, которые могли бы привлечь мужа.
— А для чего тебе нужен муж? — спросил Чарли. Он не отличался разговорчивостью, но иногда бывал довольно милым. — У вас есть мы, чтобы заботиться о вас.
— Да, Элли, — вступил в разговор Тим. — Я на тебе женюсь.
Приподняв бровь, она протерла очки.
— Ты утверждал, будто все девчонки глупые.
— Но ты не девчонка. Ты Элли. — Лицо Тима просветлело. — Подумай только, как мы будем веселиться: забираться на деревья, ходить на рыбалку и ездить верхом на охоту с собаками.
Элли невольно улыбнулась.
— Тебе придется надеть что-нибудь более подходящее, чем эта глупая штука. — Тим указал на ее редингот.
