Тут опасно. Я слышу ужасный вой демонов, танцующих за городскими стенами. Я боюсь, что они ворвутся внутрь и принесут беду. Моя жизнь закончится, если они пробьют городскую стену.
Я останавливаюсь у подножия Храма. За ним вздымается огромная башня, башня Васски, тоже сильно покосившаяся. Я подпираю ее еще одним бревном.
Башня, слегка качнувшись, встает прямо. Подняв голову, я вижу свет в самом верхнем ее окне. Кроме этого света, в городе не горит ни одного огня.
— Любопытно, не правда ли?
Голос знаком мне до боли.
— Да, любопытно, — отвечаю я.
Рядом со мной снова стоит тот самый монах Пир в одеянии с капюшоном. Он откидывает капюшон и проводит рукой по волосам цвета соломы.
— Мы с тобой гуляем по странным местам. Но я рад, что встретил здесь тебя.
— Я тоже рад твоей компании, — отвечаю я. — Мне нужна твоя помощь. Демоны пытаются прорваться в город. А я вот подпираю дома и городские стены.
Я протягиваю ему длинное белое бревно, но монах пятится.
— Я подпираю стены, сколько себя помню... Слишком долго. Ты сам не знаешь, о чем просишь.
Я непонимающе мотаю головой.
— Гален, — тихо говорит монах, — всегда опасно слишком внимательно вглядываться в свое прошлое.
Я смотрю на бревно у себя в руках.
Это вовсе не ствол дерева. Это кость, человеческая кость. Я быстро бросаю ее и оглядываюсь по сторонам.
— Кто это был? Чьи это кости? — спрашиваю я умоляюще.
Монах вздыхает.
— Это были воины. Избранные. Именно их кровь течет рекой каждую осень, пока от них не остаются лишь кости, которыми можно подпирать стены и дома города. Мертвецы столетиями удобряли здешнюю землю. Они уносят свои секреты в могилу прежде, чем научатся говорить.
Меня ужасают его слова.
— Избранные!
Монах кивает.
— Великая армия Васски, которая отправляется в поход каждую осень, чтобы никогда уже не вернуться.
— Нет! — говорю я.
Перед моим мысленным взором, как призрак из прекрасного прошлого, встает лицо Беркиты. Я не могу сдаться, я должен бороться, если не ради себя, то ради нее.
— Если я умру, то умру не за этот готовый рухнуть город, не ради удовольствия Васски или вашего драгоценного Пир Драконис! У меня своя жизнь, и я вам ее не отдам!
Монах сильной рукой хватает меня за плечо.
— Мне не нужна твоя жизнь, Гален! Я хочу помочь тебе... тебе и твоим друзьям, но и мне нужна твоя помощь. Я, как и ты, угодил в ловушку! Может, за мной не наблюдает Васска, меня не. держат под стражей в Саду, но я тоже в плену.
— В плену? Ты? — усмехаюсь я. — Что может удержать в плену монаха Пир?
—Вот что! — шипит он в ответ, и лицо его искажается от боли. Он раскидывает руки, охватывая одним жестом весь странный и ужасный мир, который нас окружает. — Вот что! Это ужасное и прекрасное, безумное место! Я ненавижу его, Гален. Ненавижу всеми фибрами души! Это мой грех против Васски, против всего, что я считал святым и истинным. Оно разрушает мою жизнь, ты понимаешь?
—И ты еще спрашиваешь? — отзываюсь я с горечью. — Мне самому такие сны не приносят ничего, кроме боли.
— Да, верно! — говорит монах настойчиво и смотрит на меня понимающими голубыми глазами. — И мне тоже. Но все-таки...
— Все-таки? — повторяю я.
— Все-таки в нем есть что-то привлекательное! — Монах вдруг обнимает себя за плечи, потом растирает предплечья, будто ему холодно. — Оно зовет меня, что-то шепчет мне, оно не хочет меня отпускать. Его щупальца оплетают мой разум, и с этим ничего нельзя поделать. Оно зовет меня, приглашая уснуть. Оно соблазняет меня. Я люблю его. Я ненавижу его. Оно поглощает меня и рано или поздно уничтожит, точно так же, как война уничтожит тебя, Гален.
— Значит, мы оба обречены?
—Нет, надежда есть, именно поэтому я тебя и искал.
Монах подходит ближе и говорит очень тихо, а я гадаю, кто, по его мнению, может нас услышать.
— У меня было видение. Если я помогу тебе сбежать из Сада — выведу из города и верну тебе прежнюю жизнь, которую ты потерял, — ты поможешь мне?
—Конечно! — киваю я, не скрывая удивления. — Но как я смогу...
— Ты согласен?
—Конечно согласен! — поспешно отвечаю я.
— Отлично! — говорит монах и пожимает мне руку. Потом снова смотрит вверх. — Как думаешь, она ждет нас там?
—Не знаю, — отвечаю я осторожно.
— Ну, есть только один способ это проверить.
Монах пожимает плечами и входит в дверь замка.
На секунду я задумываюсь — меня интересует не только светящееся окно высоко над нами, но и этот человек, который по-дружески общается со мной во сне, но не признает меня, когда я бодрствую. Кто он такой, почему бродит вместе со мной по этому странному закатному месту? В голове моей отдаются эхом его слова: «Помоги мне, а я помогу тебе».
Я вхожу в дверь вслед за ним.
Замок вдруг меняется. Только что он был маленьким, но теперь кажется огромным. И нигде не видно ни одной лестницы.
Высоко над нами парит крылатая женщина.
— Скажи, как тебя зовут? — спрашиваю я монаха.
Он криво улыбается.
— Зови меня... друг.
— С удовольствием, — отзываюсь я. — Но у тебя ведь есть имя, правда?
—Есть, — отвечает он и, повернувшись ко мне, впивается в мое лицо голубыми глазами. — И я обещаю открыть его тебе, когда настанет время. Я держу его в тайне как ради своего блага, так и ради твоего. Тебе понятно?
—Нет, — отвечаю я. — Но ничего страшного, переживу.
Монах смеется.
— В том-то и дело, чтобы мы оба нашли способ это пережить. Как думаешь, как нам подняться наверх?
Теперь улыбаюсь я.
— Я скажу тебе, когда настанет время.
Мысленно я призываю ветер, и внезапно его порыв подхватывает меня с земли. Я взмываю вверх, оставляя друга-монаха внизу, и вскоре уже парю рядом с крылатой женщиной.
Она печальна. На ее темном лице написаны тревога и боль. Осмотревшись, я вижу, что вся верхняя часть башни обита решетками из кованого железа. На железных перекладинах устроились вороны, они теребят крылатую женщину острыми клювами и рвут ее одежду.
