Я вернулась в квартиру. Валера стоял в коридоре, вид у него был растерянный.
– Слава богу! – сказал. – А то помчалась раздетая, да в шлепанцах, да бегом. Так и ногу сломать недолго. А заодно и воспаление легких подхватить.
– Ох и зануда же ты, оказывается, – набросилась я на него. – Почему Вику не пригласил? Это она хотела танцевать, а не я!
– А я хотел потанцевать с тобой, а не с Викой, – возразил он, по-видимому нисколько не раскаиваясь.
Я опустила голову и села на стульчик в кухне. Мне не хотелось ругаться с Валерой. Действительно, ничего плохого он не сделал. А то, что хотел танцевать именно со мной – на самом деле мне это было очень приятно. Но вон ведь как теперь получилось с Викусей! А она ж подруга моя! Не должно быть так, чтобы из-за вполне случайного мужчины мы с подругой рассорились, у нас же дружба с незапамятных времен!
– Ал, – он сел рядом, посмотрел на меня искоса. – Ну не сердись. Сама подумай – почему я должен делать то, что хочет Вика?
– Да ты просто не знаешь, какая она хорошая! – с жаром сообщила я.
– Не знаю. Но верю тебе. И что из этого следует?
– Следует, что она и достойна самого хорошего! – здорово нашлась я, хотя вопрос был не из легких.
– Так я не спорю! Пусть Вика достойна только хорошего, я не против. Но разве меня это к чему-то обязывает?
– Знаешь, как она мне всю жизнь помогает? Как она поддерживала меня, когда Мишка от меня ушел… – уклонилась я от ответа.
– Молодец, хорошая подруга, – согласился Валера. – А ты ее поддерживала? – спросил.
– Конечно! – воскликнула я.
– Молодец, – кивнул он, – один-один. Вот видишь, счет сравнялся. И я тебя опять спрашиваю: разве меня к чему-то обязывают заслуги Вики?
– Ну, не то чтобы обязывают… Просто ты же сам говорил, что она тебе нравится.
– Я? Когда?!
– Тогда! Когда я тебя спрашивала. Я спросила: тебе моя подруга не нравится? Ты сказал: нравится.
– Ну да. Раз она твоя подруга. Почему она должна мне не нравиться?
– Она очень, очень хорошая! – опять тупо воскликнула я, словно меня заклинило и ни одной конкретной добродетели моей любимой Вики я не могу назвать.
– Замечательно. Но, согласись, хороших много. А выбираем мы всегда одного человека, если ты об этом, конечно.
– Но она особенная! Самая лучшая! Она веселая, бойкая, красивая! Разве ты сам не видишь?
Он вздохнул.
– Ал, ну это же все очень индивидуально… На мой вкус ты гораздо красивее. А про бойкость ее я вообще отдельное мнение имею: ну не по душе мне, когда женщина так откровенно проявляет инициативу в отношениях, понимаешь?
Все это он говорил таким как бы успокаивающим тоном, а я – вот дура же! – краснела от удовольствия, вместо того чтобы возмущаться его дурацкими отзывами о моей подружке. Очень уж мне понравилось, что он меня красивой назвал. Вообще я млела от его мужского спокойствия и уверенности, которые он все время излучал во время этого разговора. Сама-то была на грани истерики. И все, что говорила и делала, было каким-то глупым, по-детски эмоциональным. А все, что он говорил, казалось взвешенным и убедительным.
Но нельзя же поддаваться его обаянию! Нельзя. Не мне оно принадлежит – а Викусе. Вот и весь сказ. Он Викусе нравится, а значит, не должна я думать о нем, не должна. Иначе я и есть та самая дрянь, как она меня обозвала, убегая. Но она еще поймет, что я не предавала ее… Вот на что я надеялась, изо всех сил крепясь и игнорируя явную симпатию, которую этот замечательный мужчина, мой невероятный жилец Валера мне выказывал.
А Валера между тем, как заправский искуситель, взял меня за руку и нежно так говорит:
– Ал, если честно, ты мне очень, – он с большим нажимом произнес это слово и снова повторил его: – …Очень нравишься.
Ну что ты тут будешь делать! Господи, что ж за несчастье-то такое!..
– Нет, – сказала я испуганно. – Так не может быть. Вернее, не должно. Вернее, не должно и не может. А точнее – тебе это все только кажется, а на самом деле во мне ничего такого нет… А зато в Вике! В ней много всего! А я – самая обыкновенная. И все, что ты сказал – быть не может.
– Ага, – кивнул он, – не может быть, потому что этого не может быть никогда. Очень убедительно. Ал, ну перестань ты ерунду говорить.
– Я не ерунду, – замотала я головой, – то есть это не я говорю… то есть, конечно, я, но… – Ясно было, что лучше бы и не начинала объясняться. Но как быть? Ведь это же ужас, ужас! Отбить мужчину у лучшей подруги! Нет, я преступница!
– Аллочка, – Валера смотрел на меня нежно и жалостливо, – ты вот такая, как есть, очень мне нравишься. Ты именно та женщина, о которой я мечтал, может, всю жизнь, понимаешь? Тихая, мягкая, кроткая, женственная, понимающая… И еще – ты очень красивая.
– Нет! – завопила я, думая только о Вике. – Я не красивая. Я вообще никакая! Вот Вика – красивая! А я – обыкновенная!
– Милая, – уговаривал он, похоже, совершенно неправильно истолковывая мое упорство. – Ты чудо, ну поверь мне. Я ведь все понимаю, тяжелый развод без последствий не проходит. Но…
– Да нет, при чем тут мой развод! Послушай, если уж тебе нужна действительно красивая женщина, так лучше Вики и не найти!
– Да ты просто себя не видишь. – Он словно не слышал меня и гнул свою линию. – Это твой муж внушил тебе разные комплексы? Но он просто дурак! А я – я на тебя наглядеться не могу. Аллочка, тебе уже надо перестать наконец о нем думать…
– О ком?!
– О муже. Ушел – и скатертью дорога.
– Валера, какой муж! Подумай о Вике!
– Какая Вика! Ал, забудь о Вике! У меня скоро от этого имени глаз начнет дергаться! Сколько можно…
– Валер, ну пойми, я не могу, потому что Вика…
– О! Японский бог! Когда это кончится?! При чем тут Вика!
Он схватился за голову и отвернулся к окну. А я бросилась бегом в свою комнату. Настолько серьезной ссоры у нас еще ни разу не было. Я сидела тихо как мышь. Мне было стыдно перед Валерой, что я оказалась такой скандалисткой. Но очень хотелось объяснить ему, что Вика – моя подруга, и поэтому я не могу ничего себе позволить. А получилось, что он думал, будто все из-за моего ушедшего мужа. Между тем как я о нем и думать забыла, не то что о Вике…
В это время раздался осторожный стук. Я подбежала к двери и распахнула ее. Валера топтался на порожке.
– Аллочка, ты в порядке? – спросил он робко.
– Конечно! – воскликнула я радостно. – А ты? Ты на меня не сердишься?
– На тебя?! Да что ты! Было бы за что!
– Ну я на тебя накричала…
– Накричала! Это ты мою бывшую не слышала! Разве так кричат?
– Значит, не обиделся? – Как же я радовалась, что все обошлось!
