Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108
Торквист слушал с сожалением: «Не понимает, с кем предстоит работать. Пообедала с ним разок и уже видит его насквозь. Не завалила бы дело». Себя контрразведчик мысленно считал куратором советского перебежчика, то есть на вершине оперативного успеха. Ведь попросив и взяв шведский паспорт, Алехин фактически перешел на сторону Запада, предал московских хозяев. Правда, документ «гнилой» — комиссар поскупился на приманку. «Тут есть двусмысленность, — решил Ларе. — Не стоит ли использовать ошибку шефа для того, чтобы лично завоевать доверие объекта, сделать его более привязанным ко мне»?
Уве смотрел, как автопогрузчик ставил упаковки на деревянные палетты. Склад пустел, отправляя очередную миссию.
— Готово, — печально заметил Стурстен логистику — Осталось отправить в Москву Транспортники подтвердили рейс в среду?
— Да, председатель. Правда, вопрос оплаты еще не решен.
— Свяжусь с епископом, он обещал деньги.
Председатель «ШП» взглянул на часы — через полчаса прибывал самолет «Аэрофлота». Почему-то захотелось встретить Матвея, услышать новости, увидеть выражение лица. С раздражением вспомнилось, что Ритва заметно охладела к русскому после его согласия включить ее в экспедицию. Внезапная перемена огорчала, ведь тройке предстояли непростые испытания. Шведу импонировала манера поведения Алехина: его внешняя простота в сочетании с внутренней сложностью, его готовность поступать по убеждениям, порой, вопреки обстоятельствам. То, как Матвей действовал во время «нападения» косули, как нырнул вхолодную воду у Ваксхольма, вызывало уважение.
Настораживала его бульдозерная тактика, когда русский упирался в политические препятствия, как было со звонком епископа или организацией встречи с Андерссоном. Она расходилась со шведскими обычаями, приоткрывая нечто славянское. Для афганской эпопеи требовались именно подобные качества.
В аэропорту Стурстен сразу увидел Анну с мальчиком.
— Привет, Анна. Соскучилась по мужу?
— Добрый день, Уве. Ты — не женщина, не поймешь. Мы ждем наших мужчин, ловим каждое их слово, чувствуем каждый флюид. Шведки стали другими — не ценят мужчин. Для них эмансипация стала иллюзией равенства с противоположным полом.
— Потрясающие суждения.
— Извини за лекцию, — пожалела об откровенности Анна.
— Я тоже волнуюсь за Матвея. Все ли он сделал правильно в Москве?
— Муж поступает так, как надо для достижения цели, а не как правильно. Запомни это, он же отныне твой товарищ. Такого не часто встретишь.
— Еще бы, ведь мы отправляется вместе в Афганистан. Не каждый на месте Матвея согласился бы.
Разведчик радостно обнял жену и энергично пожал руку шведу. Скрытую озабоченность могла бы заметить жена, но она окаменела от слов Стурстена о поездке мужа в Афганистан. Швед считал ее гуманитарной, но Анна знала, чем там занимаются «алехины».
— Удачно съездил, проблемы решены, миссию поддержали нужные люди. Уве, отправил грузовики?
— Как я мог без тебя?
— Шучу. У шведов и русских много общего, даже в языке: мы взяли у вас слова «стул» и «торг», вы у нас «курва». А вот чувство юмора у двух народов разное — не поддается заимствованию. Так, когда отправка?
— В среду, если епископ заплатит за транспортировку.
— Хочешь, позвоню ему?
— Нет, я с ним разговаривал, жду подтверждения оплаты.
— Поедем к нам, обсудим прогресс?
— Знаешь, Ритва хочет участвовать.
— И правильно. Только пока ее нет, договоримся об одном условии. Обязательном.
— Каком?
— Простом. Ритва едет как журналист и в управление не вмешивается.
— Согласен. А кто управляет миссией?
— Гуманитарной частью — ты. Организационной — я. Вместе убеждаем Масуда соблюдать перемирие. По рукам?
— По рукам.
— Ждем вас на Эссинге в восемь.
Степа выполнял функции мажордома с достоинством. Показав гостям комнаты, лучшие виды из окон и личные «сокровища», сын передал Уве и Ритву родителям. Шведы ему понравились, однако взглянув на Смера, он зарезервировал окончательное мнение. Благоволивший к женщинам и очаровывавшийся запахами их парфюмерии, пес не подошел к Ритве, хотя она пыталась завоевать его расположение. Мальчик, и раньше уважавший риджбека, после схватки с бандитами окончательно уверовал в его силу духа и тела. Раз тому не глянулась гостья, значит, с ней непорядок. Алехин-старший и сам отметил реакцию собаки: «Не доверяет девушке, чует неискренность».
Аналитический центр РУМО США круглосуточно обрабатывал информацию и запросы в порядке приоритетности. В данный период разведуправление Пентагона сконцентрировалось на ОМП и на Афганистане. Тем утром, во-первых, поступило предложение военного атташе в Стокгольме использовать поездку в Панджшер шведского оперативника под журналистским прикрытием, во-вторых, пришло сообщение ЦРУ, что в адрес п/я 9817654 в Байкальске отгружена партия бумаги, на которой печатаются денежные знаки. Последнее составил резидент ЦРУ в Москве, встретившийся с агентом, работающим во внешнеторговом объединении «Интеркнига». Объединение выполняло контракт с Кабулом по печатанию афгани на «Госзнаке». Почтовый ящик подозревался в разработке биологического оружия.
Наверх ушел доклад о возможности уточнить обстановку в 40-й армии в Афганистане, для чего предлагалось оснастить шведского шпиона спецтехникой. Начальник советского отдела РУМО разрешил передачу спецустройства через оперативника московской резидентуры. Выбор пал на «корреспондента», который хорошо знал оперативную обстановку в советской столице.
Информацию по бумаге не стали направлять в форт Детерикс — военный центр биоисследований. Ее сочли неполной и непроверенной. К тому же источник из «Интеркниги» ранее не передавал серьезных разведданных, что резко снизило достоверность сообщения. Агентурными и техническими возможностями для проникновения на п/я в Байкальске РУМО и ЦРУ не располагали.
Улица Вестербругаде пользовалась не лучшей репутацией в Копенгагене. В 1970-е тут сложился кластер порнозаведений: кинотеатров, салонов и чего похлеще. Затем разврат перекочевал на видео, а атмосфера распущенности и запущенности осталась. Она нисколько не смущала Карима Седерберга. Афганец работал в кафе рядом с Ратушей, где на высокой колонне стояли два бронзовых викинга. Как шутил коллега-официант, воины трубили в огромные рога, чтобы привлечь в столицу последнюю девственницу страны. Она что-то не приходила, как не появлялась и в жизни Карима. Тема секса очень волновала юношу, но не сейчас — велосипед нес его на встречу с местным представителем «хавалы».
Первую неделю в датской столице пришлось непросто: спрятавшись в Кристиании — квартале, где обитала люмпенизированная публика, афганец не вписался в местный колорит. Его поколотили, пытались ограбить. Хорошо, хватило ума спрятать привезенные из Стокгольма деньги в личном шкафчике, который ему выделили в Королевском госпитале. В больницу пришлось наведаться из-за болей в ноге, усилившихся после избиения иранцами. Врач прописал процедуры и рекомендовал ездить на велосипеде как большинство датчан. В зале физиотерапии Карим встретил молодого араба, искалеченного в далеком Сомали. Тот и поведал про здешнего человека «хавалы». Заодно рекомендовал обратиться в «Датский центр реабилитации и исследования жертв пыток», чтобы самому не платить за процедуры. Идея была удачной, ибо афганец опасался пользоваться шведской медицинской страховкой, дабы полиция не засекла его персональный номер.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108
