Пока наездники и лошади разминались на тренировочной арене, пока взад-вперед слонялись разряженные владельцы лошадей, пока грумы постоянно норовили смахнуть несуществующую пыль, Гарри и Снежок, казалось, пребывали вне этой суеты. Лошадь и человек были спокойны. Что бы ни произошло, они помогут друг другу. До сих пор ни одной лошади не удалось пройти раунд чисто. Штрафное очко повлечет за собой дополнительный раунд, но чистый раунд обеспечит чемпионский титул.
Ворота открылись, и Снежок выехал на арену. Как обычно, Гарри дал ему секунду на то, чтобы оглядеться, – аплодисменты и крики ободрения были оглушительны. Гарри приподнял шляпу, приветствуя толпу. Затем и шум, и зрители, и все люди в зале, и сам зал перестали существовать.
Остался лишь звук ударов копыт лошади по песку, расстояние до следующего препятствия, концентрация и ощущение полета. Каждое движение было плавным, каждый прыжок – точным, каждое приземление – безукоризненным. Лошадь, казалось, парила в воздухе.
Когда Снежок перемахнул через последнее препятствие, Гарри отпустил поводья и торжествующе вскинул руки. Пока Снежок спокойно скакал к финишу, он обвил лошадь руками за шею и поцеловал.
Гарри услышал ликующие крики толпы, лишь когда финишировал. Они сделали это! Других претендентов не было. Снежок стал чемпионом!
Йоханна и дети ждали внизу в конюшнях. Йоханна прекрасно выглядела в темно-синем костюме с меховой отделкой. На мальчиках были синие курточки и галстуки-бабочки, а Гэрриет носила платьице на пуговицах.
Дети были маленькими, арена – большой, а толпа – шумной и довольно пугающей, но семья последовала за своим любимым Снежком по пандусу через белые ворота и вышла на арену. Когда публика увидела детей де Лейеров, она будто с цепи сорвалась.
Это была чистая победа. Тройная корона конного спорта. Снежок стал «Лошадью года», чемпионом Профессиональной ассоциации и чемпионом Бриллиантового юбилея Мэдисон-сквер-гарден. На него надели большую белую шерстяную попону, которая покрывала шею и свешивалась к коленям. На попоне была вышита печать ассоциации и слова «ЧЕМПИОН 1958». Отныне на любой выставке Снежок мог участвовать в парадах, нося ее: честь, которую нельзя купить за деньги.
Сверкали вспышки, репортеры делали фотографию за фотографией, снимая чемпиона и семью де Лейеров. Гарри держал в руке большой серебряный поднос. За ним стояла его любимая серая лошадь.
Гарри не знал тогда, но с этого момента в его жизни все изменится. Эту лошадь, чьи фотографии завтра появятся во всех газетах, которую видели по телевизору, теперь будут любить не только дети Гарри и девочки в школе Нокс, а также люди, которым посчастливилось быть на трибунах. Теперь она станет народным кумиром.
Каждый ребенок, видевший ее в свете прожекторов, отправится домой воодушевленным.
Той ночью в ноябре 1958 года, казалось, было возможно все.
Глава 21
Слава
Нью-Йорк, 1958 год
Нельзя сказать, как ты отреагируешь на внезапно свалившуюся на тебя славу, пока это с тобой не случится. Гарри де Лейер прибыл в Мэдисон-сквер-гарден в 1958 году как никому неизвестный аутсайдер – имя его лошади, известное лишь нескольким серьезным людям в этом бизнесе, мелькало на страницах газет, но было одним из тех имен, которые забываешь, едва перевернув страницу. Однако за одну стремительную неделю в Гардене все изменилось.
В конце выставки после призового класса, после того, как семья вышла под свет прожекторов, после того, как были розданы награды, сделаны и отправлены фотографии, начались настоящие дела.
Обычно после победы в конюшне проходу не бывает от доброжелателей и репортеров, новых фанатов и старых соперников, которые приходят выказать уважение. Но имелась и другая традиция, столь же старая, как и сама выставка. Вокруг арены в боксах, куря сигары, сидели самые влиятельные люди в Америке. Люди, чьи имена были известны каждому американцу, написанные на этикетках продуктов или появляющиеся на страницах светской хроники от Нью-Йорка до Палм-Бич. Люди, которые получали то, что хотели, и не терпели отказа.
Снежок. Чудо-лошадь за восемьдесят долларов, лошадь-Золушка, как звала ее пресса, была новой сенсацией в мире спорта. Снежок выступал от фермы «Голландия», семейного предприятия Гарри и Йоханны. Но теперь он стал всеобщим любимцем.
Всего несколько часов спустя после своего большого триумфа, когда Гарри был одет в свою рабочую одежду и с вилами в руках, его подозвал Берт Файрстоун. Файрстоун, сколотивший состояние на торговле недвижимостью в Нью-Йорке, был наездником, участвовавшим в соревнованиях хантеров.
Он сделал Гарри предложение: он хотел купить Снежка, и Гарри мог сам назвать цену. До сегодняшнего дня Гарри не приходилось иметь дело с торговлей дорогими лошадьми, такими как Диамант, с ценой, которую произносили шепотом. В последний раз он продал Снежка за сто шестьдесят долларов. Теперь же призовые деньги, которые заработала лошадь, во много раз перекрывали эту сумму.
Берт Файрстоун был крупным широкоплечим мужчиной с круглым лицом. Он посмотрел в глаза Гарри – и увидел, что тот колеблется.
«Тридцать пять тысяч долларов, – сказал он. – Плачу прямо сейчас – и забираю его домой».
Тридцать пять тысяч долларов! Этого хватит на новую ферму. Это было в десять раз больше, чем годовой заработок Гарри. Лошадь получала в лучшем случае несколько сотен долларов на выставке, а из этого нужно было вычесть издержки на ее содержание. Даже лучшая конкурная лошадь едва отбивала затраты на нее.
Но для многих владельцев лошадей-чемпионов тридцать пять тысяч долларов были не такой значительной суммой – они с легкостью расставались с деньгами, покупая яхты и «роллс-ройсы».
Берт Файрстоун был славным парнем – он не пытался давить своим авторитетом.
Он ждал, улыбаясь, пока Гарри раздумывал. Гарри все еще помнил, как в прошлом году возвращался из Гардена в пустом грузовике. Он помнил, как уводили Синьона в темную конюшню в подвале.
Гарри покачал головой. Нет, ни за какие деньги в мире. Даже если эта сумма может изменить всю его жизнь, как та, о которой говорил Файрстоун. Ведь Снежок был членом семьи. Гарри обещал никогда не расставаться с ним. Однажды он его уже продал. Но лошади это не понравилось, и она вернулась. Гарри не собирался совершать эту ошибку еще раз. Берт держал в руке чек. Он протянул его Гарри.
«Чек подписан. Можете внести сумму»
Берт ожидал рукопожатия. Он думал, что Гарри набивает цену, но это было очень далеко от истины. Гарри медленно покачал головой. Хотя сумма была астрономической, он знал, что ему не надо даже советоваться с Йоханной. Есть в мире вещи, которые не продаются ни за какие деньги.
«Он не продается, – сказал Гарри. – Мои дети его любят».
Гарри видел, что Файрстоун начал понимать. Бизнесмен был не только наездником, он неплохо разбирался в лошадях, что позже доказал, купив на аукционе жеребенка по имени Подлинный Риск, будущего победителя Кентуккского дерби. Гарри знал, что если бы он собирался продать лошадь, продал бы ее кому-нибудь вроде Берта. Файрстоун повторил свое предложение: «Я хочу, чтобы вы поняли. Вот пустой чек на ваше имя. Напишите сумму, я выплачу ее». Гарри улыбнулся: «Я не хочу продавать ее, но если я надумаю, то дам вам знать первому».
