Есть забинтованными руками папе было неудобно, поэтому я время от времени сама клала ему в рот креветку или кусочек сосиски, а потом уже Роза кормила его глазурованным тортом и клубникой. Мы ели, и ели, и ели, а когда я почувствовала, что у меня живот набит до отказа, на столе все еще оставалось полно всякой всячины. Роза завернула оставшиеся вкусности в фольгу и уложила в большую красную пластиковую коробку.
– Возьмешь это завтра в школу, Флосс, – сказала она. – На ланч.
– И поделюсь этим угощением со своей лучшей подругой Сьюзен, – благодарно кивнула я.
Глава 23
На следующий день во время ланча мы со Сьюзен устроили настоящий пир. Все с завистью посматривали на наше угощение – особенно на торт и клубнику в шоколаде.
– Дай нам клубники, Флосс, – попросила Рианнон.
Меня поразила ее наглость.
– Перебьешься, – твердо ответила я. – Сьюзен, возьми клубничку. Очень вкусно, правда?
– А я вовсе и не хочу твоей клубники, – сказала Рианнон. – От нее жареной картошкой воняет.
– Да-да, Вонючая Картошка, мы не станем есть стряпню твоего папаши, – сказала Марго.
– Стряпню Жирной Картофельной Задницы, – сказала Джуди.
И они все трое дружно зажали носы.
Я поднялась и сказала, глядя прямо на них:
– Вы все трое такие безмозглые. Если бы вы потрудились принюхаться своими сопливыми носами, то поняли бы, что от меня совсем-совсем-совсем не пахнет жареной картошкой – хотя бы потому, что мой папа больше ее не жарит.
– И чем же он собирается заняться? – спросила Рианнон.
– Не твое дело, – ответила Сьюзен.
– А тебя никто не спрашивает, Зубрила Потная, – огрызнулась Рианнон. – Что он еще умеет делать, Вонючая Картошка? Всем известно, что он ни к чему не пригоден, правда же? Он разорил ваше кафе, он допустил, чтобы из-за него сгорел чужой прицеп с картошкой. Моя мама говорит, что она просто должна обратиться в службу социального обеспечения. Она уверена, что необходимо найти человека, который будет присматривать за тобой.
Я сделала шаг навстречу Рианнон, так что теперь мы с ней оказались стоящими практически нос к носу. Ну ладно, если по-честному, то Рианнон, конечно, была выше меня и мы стояли, можно сказать, «нос к груди».
– Передай своей матери, что она может больше не беспокоиться обо мне, – сказала я. – Пусть присылает ко мне хоть целую армию социальных работников, все равно это будет лишь пустой тратой времени. Начнем с того, что у меня есть своя мама, и она вернется из Австралии не позднее осени. И у меня есть папа, который прекрасно присматривает за мной. И, наконец, у меня есть тетя Роза.
– Нет у тебя никакой тети Розы, – сказала Рианнон.
– Есть. Она приехала к нам в понедельник, во вторник мы сами ездили к ней, и теперь будем видеться с тетей Розой очень и очень часто. Это она приготовила для меня великолепный ланч, с которым я пришла в школу. Она удивительная. Умеет даже судьбу предсказывать. Она обладает всеми на свете магическими силами, говорит, что я в этом плане тоже очень способная девочка, и собирается учить меня управлять этими силами. Так что я бы посоветовала вам троим быть со мной осторожнее. А теперь, Рианнон, забирай свою Марго и Джуди, и проваливайте отсюда, не мешайте нам со Сьюзен перекусывать. Давайте убирайтесь, живо!
И они убрались! Удрали с испуганными лицами. Даже Сьюзен, похоже, слегка пришла в замешательство.
– Ты снова произнесла ровно сто слов. Ты в самом деле обладаешь магическими силами, Флосс? – прошептала она.
– Ну ты же не глупая, в отличие от них, верно? Нет конечно!
– Но когда ты говорила о магии, это было так убедительно! А никакой тети Розы у тебя ведь нет?
– Как тебе сказать… Типа того, что есть. Правда, она не настоящая моя тетя, просто Роза – подруга моего папы, и она в самом деле удивительная и умеет предсказывать судьбу, и я уверена, что меня тоже этому обучит, если я попрошу ее хорошенько. А еще Роза действительно приготовила для нас еду, и она отличный кулинар, скажи? Послушай, Сьюзен, ты не возражаешь, если я оставлю одну самую большую ягоду клубники в шоколаде?
– Нет конечно. В конце концов, это же твой ланч.
– Да я не для себя.
Я хотела угостить этой ягодой миссис Хорсфилд и перед самым звонком положила клубнику ей на стол.
– Это для вас, миссис Хорсфилд, – застенчиво сказала я.
– О, эта клубника выглядит просто великолепно, Флосс, но я не могу съесть твой ланч, дорогая.
– Но я же ела ваши булочки с вишенкой, теперь моя очередь угостить вас, миссис Хорсфилд, – ответила я.
– В таком случае большое спасибо, Флосс, – миссис Хорсфилд откусила кусочек облитой шоколадом клубники, прожевала, облизнулась и сказала: – Мм! Восхитительно!
– Клубнику приготовила моя тетя Роза, – с гордостью сказала я.
– А я и не знала, что у тебя есть тетя, – заметила миссис Хорсфилд.
– Она уезжала, – уклончиво ответила я. – А теперь снова вернулась.
Фелтинг, конечно, был не очень близко, но вечером в пятницу мы с папой снова отправились туда на автобусе. Там же, на ярмарке, мы провели почти всю субботу, и Роза снова доверила мне крутить сахарную вату. Я даже сама рассчитывалась с покупателями, хотя и не очень сильна в математике.
Папа почти все время крутился возле нас, но потом отправился пройтись и разговорился с Джеффом, парнем, который работал в аттракционе «Звездочет». Джефф чинил механизм аттракциона. Помочь ему со своими забинтованными руками папа не мог, но присел на корточки рядом, разглядывая серебристые болты и гайки, и у них завязался разговор о двигателях.
– Ты только посмотри на них! – с нежностью сказала Роза. – Твой папа действительно хорошо разбирается в механизмах, Флосс?
– Во всяком случае, сам он считает, что да, – ответила я.
Роза расхохоталась:
– Временами ты похожа на очень взрослую женщину! – Она помолчала, потом спросила, глядя мне прямо в глаза: – Ну а что ты думаешь о нас с твоим папой, дорогая?
Я смущенно пожала плечами.
– Понимаю, пока рано говорить о чем-то конкретно, но кажется, мы с ним влюблены друг в друга.
– Ага, – сказала я.
– И на этот раз, когда завтра ярмарка переезжает на новое место, мы хотим с ним оставаться на связи.
– Это замечательно, – сказала я.
Мы обе замолчали, потому что нужно было обслужить двух посетителей, приготовить для них по порции розовой и лиловой сахарной ваты. Потом они ушли, а Роза все продолжала наматывать сахарную вату на палочку.
