Я чувствую, как слезы быстро и неожиданно выступают в уголках глаз. Сжимаю губы и перевожу взгляд на американских подростков в футболках с надписью «Я люблю Лондон», завязанных узлом на животах.
Убедившись, что не заплачу, я поворачиваюсь к Даниэлю. Он смотрит куда-то вдаль, лицо его безмятежно.
— Я рада, что встретила вас.
Не знаю, почему я это сказала. Он поворачивается ко мне, улыбается, а потом берет за руку. Я удивляюсь грубому прикосновению его кожи, хотя ощущала его и раньше. Смотрю вниз: на свои пальцы, унизанные серебряными кольцами, потом на его руку — мужественную, мозолистую, но такую искусную, способную сделать цветок из крошечного клочка бумаги.
— Давай смотреть на небо, — говорит Даниэль.
И, чтобы сделать ему приятное, я запрокидываю голову и смотрю на небо.
— Нет, — в его голосе сквозит раздражение, — так не пойдет.
Он отпускает мою руку, делает несколько шагов и укладывается на спину прямо посреди Трафальгарской площади; колонна Нельсона высокомерно возвышается над ним. Я оглядываюсь в поисках того, кто бы помог мне или хотя бы подсказал, что делать. Даниэль лежит, прижимая к груди оранжевый листок. Я слегка дергаю бусы на шее. «О» — белая. «Д» — оранжевая. «А» — голубая. Вспоминаю о тайнике в парке, о цветных гирляндах, привязанных к ветвям. А потом Даниэль произносит что-то — или мне только кажется? Не могу сказать наверняка, ведь слова теряются среди голосов, плеска фонтанов, рокота автомобилей. Я замечаю, как парочка смотрит на Даниэля, а затем переглядывается. Вижу косые ухмылки на их лицах и чувствую, как во мне просыпается злость. Я хочу сказать им: «Он же не делает ничего плохого. Просто смотрит на небо. Разве это преступление?» Я подхожу к нему и становлюсь так близко, что почти касаюсь ногами его бедра. Жду, что он поднимет голову и махнет мне рукой, предлагая тоже улечься посреди Трафальгарской площади, в пять вечера, в понедельник. Но он ничего не делает. Я жду, но ничего не происходит. Может, он заснул? Или даже умер? Вдруг он поднимает правую руку и заслоняет глаза от солнца.
Вместо того чтобы лечь рядом, я ложусь под прямым углом к Даниэлю: моя голова оказалась рядом с его головой, а тело вытянулось в другую сторону. Я чувствую его запах — грязь, пот и еще что-то. Бетонные плиты давят мне в спину; сквозь футболку я чувствую трещины между ними. Не вздрагивай. Я представляю, как надо мной нависает нога, а потом опускается, придавливая всем весом чужого тела. Представляю, как рука в униформе хватает меня за плечо и поднимает. Но ничего не происходит. Вообще ничего. В конце концов мое дыхание становится медленным и глубоким, и я наконец-то могу сосредоточиться на небе над головой.
Ощущение полета. Будто это я лечу, а не облака в вышине. Если сильно скосить глаза, то можно разглядеть верхушки зданий — посольство ЮАР, посольство Канады, Национальная галерея, церковь Святого Мартина, — а еще части тел прохожих. Чайка залетает в поле зрения и исчезает. Я слежу взглядом за медленным, тихим полетом самолета и думаю о том, как его пассажиры смотрят сейчас вниз, и Лондон становится все меньше и меньше у них на глазах. Они еще могут разглядеть очертания зданий, но люди — я, Даниэль, да и все остальные здесь — уже невидимы для них.
Думаю, пройдет какое-то время, прежде чем я снова сяду в самолет и увижу, как мир внизу постепенно превращается в череду узоров.
Люди обходят нас; я чувствую их вес, слышу обрывки слов, что на мгновение повисают в воздухе, а потом исчезают. «Замирать на месте в городе опасно», — слышу, как папа говорит это, хмурясь, и между бровей у него пролегает особая складка, специально для его девочек. Я смотрю на небо — и чувствую, что мне не хватает отца: запаха его сигарет и замши, блеска его глаз, когда он говорит о цивилизациях, которые оставили после себя лишь аккуратно расположенные камни, осколки керамики и инструменты. А потом вспоминаю слова Даниэля: «Если замереть на месте надолго, то почувствуешь себя как дома». Я хочу протянуть к нему руку. Хочу поблагодарить его, вот только не совсем понимаю за что и не могу придумать, как начать. Вместо этого я достаю из кармана кусок оранжевого картона, сжимаю его в руках и поднимаю прямо над собой, прищуриваясь, чтобы сосредоточиться на крошечных точках света. Большая Медведица. Малая Медведица. Рыбы. Орион. Чувствуя, что Даниэль повернул голову и наблюдает за мной, я сдвигаю картонку немного назад, чтобы мы могли смотреть на звезды вместе.
Благодарности
Три места имели особое значение для написания «Десяти вещей, которые я теперь знаю о любви». Идея романа возникла у меня в 2007 году, в Хёрсте (графство Шропшир), на волшебных Арвонских курсах, которые вели Мэгги Джи и Джейкоб Росс. Хочу сказать спасибо фонду Арвона — за грант, позволивший мне пройти обучение; Мэгги и Джейкобу — за их энтузиазм, мудрость и постоянную поддержку; всем остальным слушателям курсов — за то, что подбадривали меня с самого начала.
В 2009 году я получила Готорнденскую стипендию и провела прекрасный, плодотворный месяц в замке Готорнден в Мидлотиане (Шотландия). Я бесконечно признательна всем, кто там работал, а также моим коллегам — за компанию и доброту.
«Десять вещей, которые я теперь знаю о любви» — это отчасти и любовное послание к Лондону: городу, в котором я живу уже восемь лет. Я езжу по нему на велосипеде, люблю его, ненавижу и открываю для себя снова и снова. Здесь я принимала участие в разнообразных творческих проектах, жила и работала. Все это, конечно, нашло отражение в романе. Спасибо всем, кто поделился со мной своими историями и размышлениями о городе.
Хочу сказать спасибо фонду Spread the Word, The Literary Consultancy и лично Эви Уайлд за программу Free Read, а также Совету по искусствам Великобритании — за поддержку этой программы. Я также очень благодарна фонду Spread the Word за то, что он много лет предоставляет мне разные возможности, а Совету по искусствам — за то, что он оплатил кураторскую работу Мартины Эванс над моим предыдущим, неопубликованным романом. Мартина, спасибо за твои ценные советы и за миску супа из красного перца, когда мне это было так нужно.
Постоянную поддержку мне оказывают замечательные друзья, многие из которых являются по совместительству прекрасными писателями. Отдельно хочется поблагодарить Эмму Суини — блестящего литератора и наилучшего читателя, а также Эмили Мидорикаву и Уилла Фрэнсиса. Спасибо Эмме Суини и Эду Хогану за то, что представили меня Франческе Мэйн: без ее дальновидных советов, теплоты и энтузиазма этот роман никогда не стал бы таким, какой он есть, и не оказался бы там, где он сейчас.
Спасибо Эндрю Кидду за спокойствие и советы, Андреа Уолкер — за веру в эту книгу, всем сотрудникам издательства Picador, особенно Франческе Мэйн и команде юристов, благодаря которым моя сбывшаяся мечта обернулась тем, чего я и вообразить не могла.
Наконец, спасибо Мэтту за любовь и постоянство. И спасибо всей моей семье, особенно родителям, за то, что они потрясающие, а еще за то, что всегда подпитывали мою веру в то, что если я буду долго и упорно трудиться, то мне все будет по плечу.
