Джек догадывался, как это возмущает Лину. Но он не только воображал себе это. Он связывался с Баззом чуть ли не каждый день.
Когда он позвонил ему в первый раз и назвался, охранник обрушился на него с градом упреков. Но когда Джек молча выслушал все обвинения и согласился с ними, Базз сделал небольшой перерыв, что дало Джеку возможность заверить – его единственной целью было узнать, что Лине удалось нормально пережить эту шумиху.
Новости оказались довольно мрачными. Базз доложил, что Лина почти ничего не ест, не спит и ни с кем не разговаривает. Ее предприятие совсем оправилось от нанесенного ущерба, но она перестала интересоваться санаторием. Ее имя упоминалось в заголовках многих газет, некоторые подробности ее жизни стали достоянием всей страны. И все это благодаря Джеку.
Он готов был застрелиться. Он был бессилен что-либо исправить. Так продолжалось вплоть до окончания процесса. Вынесли приговор, и тогда Нэнси Грейс, ведущая телеканала, пригласила его дать интервью.
У Джека появилась надежда. Он позвонил Баззу и попросил записать интервью на пленку.
Джек появился в телестудии в полдень, в среду, вскоре после окончания суда. Ему наложили на лицо грим, привели в порядок прическу, и в половине первого он уже сидел перед телекамерами.
После окончания новостей Джек слышал, как Нэнси представила его одним из героев, засадивших за решетку злодеев Уинстонов.
После этого она сказала:
– Добро пожаловать, агент Донелли, и благодарим вас за то, что согласились прийти к нам сегодня.
– Я очень рад, спасибо за приглашение.
В течение следующих пяти минут она задавала ему вопросы. Джек отвечал как мог, терпеливо дожидаясь момента, когда ведущая заговорила о героизме, проявленном Элизой Джонсон.
Джек кивнул:
– В этом нет никаких сомнений, Элизе понадобилось огромное мужество, чтобы выступить свидетелем. – Нэнси собралась было задать очередной вопрос, но он опередил ее. – Однако она оказалась не единственным смелым человеком, вовлеченным в эти события.
– Да?
– Нужно отдать должное и тем жителям южной Виргинии, которых задействовали против их воли, но которые не спасовали перед лицом опасности. Если бы не Лина Кросби, хозяйка санатория «Счастливые питомцы», и ее помощник Базз Колтрейн, то суд бы не состоялся, а Элизу могли бы убить. Именно благодаря их мужеству Элиза осталась в живых, что и помогло свершиться правосудию.
Нэнси рассмеялась:
– Это был очень умный ход – спрятать свидетеля в санатории для собак. Кто бы додумался искать ее там?
– Это произошло случайно. Я проводил там отпуск вместе со своей собакой. Просто фантастическое место, кстати. Очень рекомендую.
– Делаете рекламу, агент Донелли? – с улыбкой спросила Нэнси.
– Они это заслужили, там чрезвычайно живописно. Но мой партнер принял решение привезти туда Элизу только потому, что был единственным, знавшим о моем местонахождении. Однако никто и не предполагал, что в наших рядах был предатель, – продолжал Джек, не скрывая своего негодования. – К несчастью, дело приняло такой оборот, что под угрозой оказались жизни невинных граждан, и я сожалею об этом, – закончил он, глядя прямо в камеру и представляя себе лицо Лины.
– Давайте поговорим о следующем судебном процессе, – предложила Нэнси, и Джек ответил на ее вопросы. Через несколько минут интервью закончилось.
Когда он вернулся домой, Пончик поджидал его, вопросительно глядя на хозяина своими карими глазами. Джек рассказал утром о планах на день, и пес, похоже, подготовился к их осуществлению.
Джек пожал плечами.
– Не знаю, поможет ли это.
Пончик залаял.
– Надеюсь, ты прав. – Джек почесал пса за ухом. – Ну, приятель, пошли. Нам предстоит встреча с мистером Рапиновым.
– Давайте все проясним, – сказал Рапинов. – Вы утверждаете, что нарушили условия завещания.
– Верно. Тетя Софи записала, что я должен провести две недели в «Счастливых питомцах». Я нарушил это условие, поскольку провел там только одну неделю.
– И вы отказываетесь от собаки?
– Нет. Пончик останется со мной. Но я ставлю вас в известность, что хочу отказаться от наследства тети Софи.
– Хорошо, – кивнул адвокат, разглядывая Джека, как будто тот был не в своем уме.
– Это означает, согласно завещанию, что все права на наследство автоматически переходят к Лине Кросби после смерти Пончика, верно?
– Верно.
– А до этого право на управление собственностью также переходит к Лине Кросби, верно?
– Да.
– И она может распоряжаться всем по своему усмотрению?
– Все верно.
– Отлично. – Джек встал. – Пошли, Пончик, нам надо догулять наш отпуск.
Когда в дверь постучали, Лина открыла без особого энтузиазма. Там стояли Элиза и Базз, который выглядел очень решительно. Лина выдавила из себя улыбку. При виде светившейся от счастья Элизы она почувствовала зависть.
– Я рада, что ты вернулась, – сказала Лина. – У нас полно свободных номеров.
– Спасибо, я так счастлива, что снова здесь.
– Если дела будут продолжаться так, как последние два часа, то скоро у нас не останется ни одной свободной комнаты, – произнес Базз, проходя в домик вместе с Элизой.
Лина не имела ни малейшего представления, о чем он говорит, но у нее не было желания спрашивать об этом.
Базз держал в руке видеокассету и без всяких объяснений направился к видеомагнитофону.
– Что ты делаешь? – поинтересовалась Лина.
– Хочу показать тебе, почему за последние два часа у нас зарезервировали пятьдесят номеров, – ответил он, вставляя кассету в видеомагнитофон.
– Правда? – спросила Лина без особого энтузиазма.
Ничто больше не интересовало ее. Мир стал для нее черным и пустым.
Иногда, просыпаясь по утрам, она продолжала лежать в постели, стараясь выдумать причину, чтобы совсем не вставать. Единственное, что заставляло ее подниматься, это то, что люди рассчитывали на нее. Если бы не ее коллеги, она, вероятно, закрыла бы санаторий, продала землю и спряталась куда-нибудь подальше.
В последние несколько недель ей стало совсем невыносимо. По телевизору беспрестанно передавали новости о суде над Уинстонами. И всякий раз это выводило ее из себя. Это было дело Джека, его триумф, его победа.
Лина стала избегать тех мест, где стояли телевизоры. Но нельзя было скрыться от газетных заголовков, от постоянных звонков журналистов, которые хотели взять у нее интервью. Вся эта суета началась после того, как один из обвиняемых сказал на суде, что стрелял в нее.
