– «Мне хотелось бы придать вам ту маленькую силу, которой я владею», – говорит Розалинда.
«Кто о тебе заботится?» – спросила меня тогда Лулу, рассмотрев меня.
– «Вот эту вещь на память обо мне прошу носить», – Марина в роли Розалинды снимает с шеи цепь и подает мне.
«Я стану твоей девушкой из горной деревни и буду за тобой ухаживать», – пообещала Лулу, после чего я снял часы с ее запястья.
Время идет. Наверняка. Я выхожу на сцену, я ухожу со сцены. Я следую графику и подсказкам. Солнце клонится к горизонту, ныряет, потом появляются звезды, включаются прожектора, стрекочут кузнечики. Я чувствую все это, как бы глядя сверху. Я лишь здесь и сейчас. В этом моменте. На сцене. Я Орландо, жаждущий отдать себя Розалинде. И в то же время я Уиллем, посвящающий себя Лулу так, как должен был сделать год назад, но не смог.
– «Вам бы следовало спросить, какое время дня, потому что в лесу нет часов», – говорю я своей Розалинде.
«Ты что, не помнишь? Времени больше нет. Ты же отдала его мне», – сказал я своей Лулу.
Я ощущаю ее часы на руке, как в тот день в Париже; я и сейчас слышу, как они тикают у меня в голове. Я уже не могу их различить – тот год и этот. Они слились в один. Прошлое – сейчас. Настоящее – тогда.
– «Я не хочу вылечиться, юноша», – говорит мой Орландо Марине-Розалинде.
– «Я бы вылечил вас, если бы вы захотели называть меня Розалиндой», – отвечает она.
«Я буду о тебе заботиться», – пообещала Лулу.
– «Ручаюсь моею верностью, и говорю совершенно серьезно, и клянусь моей надеждой на Бога и всеми хорошими клятвами, которые неопасны», – говорит Розалинда-Марина.
«Я избежала опасности», – сказала Лулу.
Мы оба ее избежали. В тот день что-то произошло. И происходит до сих пор. В том числе и здесь, на сцене. Всего лишь день, всего лишь год. Но, может, одного дня вполне достаточно. Может, хватило бы и одного часа. Может, это вообще никак не зависит от времени.
– «Прекрасный юноша, мне хотелось бы убедить тебя, что я влюблен», – говорит мой Орландо Розалинде.
«Ну, расскажи, что такое любовь, – потребовала Лулу. – На что похожа эта «запятнанность»?
Вот на что, Лулу.
Вот на это.
И все закончилось. Словно обрушившаяся на берег волна грохочут аплодисменты, а я стою здесь, на сцене, окруженный ошеломленными, но улыбающимися ребятами из труппы. Мы хватаемся за руки и кланяемся, потом Марина вытаскивает меня вперед на поклон, отходит в сторонку, жестом показывая мне, что надо пройти вперед, и когда я выхожу, аплодисменты становятся еще громче.
За кулисами царит настоящее безумие. Макс визжит. Марина плачет, Линус улыбается, но временами бросает нервные взгляды на боковой выход, в котором несколько часов назад скрылась Петра. Вокруг меня собирается народ, меня поздравляют, расцеловывают, а я и здесь, и не здесь – я еще в некотором странном месте между раем и адом, где не существует границ между временем, местом и человеком, где я сразу и тут, и в Париже, где одновременно и сейчас и тогда, где я и Орландо.
Я стараюсь оставаться там же и когда переодеваюсь, оттирая лицо от грима. Я смотрю на свое отражение в зеркале, пытаясь переварить, что я только что сделал. Это кажется мне совершенно нереальным, будто это мой самый настоящий поступок за всю жизнь. Правда и ее противоположность. Я раскрылся на сцене в чужой роли.
Вокруг меня собирается народ. Они болтают – о вечеринках, о том, чтобы собраться сегодня всей труппой, хотя спектакль будет идти еще две недели, и праздновать сейчас формально было бы дурным знаком. Но, кажется, на удачу сегодня всем наплевать. Мы сами творцы собственной судьбы.
Появляется Петра, молча и с каменным лицом проходит мимо меня. Она прямой наводкой направляется к Линусу.
Я направляюсь к воротам, которые считаются актерским выходом. Рядом со мной прыгает Макс, буйно радуясь, словно щенок.
– Ну что, Марина нормально целуется? – спрашивает она.
– Уверен, она обрадовалась, это был ты, а не Йерун, – комментирует Винсент, и я смеюсь.
Выйдя на улицу, я осматриваюсь в поисках друзей. Я точно даже не знал, кто придет. И тут я снова слышу, как она зовет меня по имени.
– Уиллем!
Это Кейт, она золотисто-рыжим вихрем летит ко мне. Когда она бросается в мои объятия, у меня в груди распирает, и мы начинаем кружиться.
– Ты сделал это. Сделал. Сделал! – шепчет она мне на ухо.
– Сделал. Сделал. Сделал, – отвечаю я, и смеюсь от радости, и облегчения, и восторга – как повернулся этот день.
Кто-то похлопывает меня по плечу.
– Ты что-то уронил.
– А да. Цветы, тебе, – Кейт наклоняется за букетом подсолнухов. – Поздравляю с таким потрясающим дебютом.
Я принимаю их.
– Ну, ты как? – интересуется она.
Но у меня нет ответа, нет слов. Я лишь ощущаю полноту. Я пытаюсь объяснить, но Кейт перебивает.
– Как после самого лучшего секса в жизни? – Я смеюсь. Да, что-то вроде. Я беру и целую ее руку. Она обнимает меня за талию.
– Ну, готов ли ты встретиться с толпой обожателей?
Нет. Сейчас я хотел бы смаковать свои ощущения. С человеком, с чьей помощью все это случилось. Я беру ее за руку и веду в тихий бельведер неподалеку, мы садимся на скамейку, и я пытаюсь облечь в слова то, что только что произошло.
– Как это вышло? – Это единственный вопрос, который приходит в голову.
Кейт берет меня за руки.
– Тебе действительно это интересно?
– Думаю, да. Я как в другом мире оказался.
– Нет, нет, – со смехом отвечает она. – Я верю и в музу, и во все остальное, но не надо списывать свою игру на очередную случайность. Это сделал ты.
Да. И нет. Я ведь там был не один.
Мы еще какое-то время сидим в бельведере. У меня все тело как гудит, вибрирует. Волшебная ночь.
– По-моему, тебя ждут поклонники, – через какое-то время Кейт показывает мне за спину. Я оборачиваюсь и вижу Брудье, Хенка, Вау, Лин и еще несколько ребят – все смотрят на нас с любопытством. Я беру Кейт за руку и знакомлю ее с ними.
– Ты же пойдешь на нашу вечеринку? – спрашивает Брудье.
– Нашу вечеринку? – удивляюсь я.
Брудье самую малость робеет.
– Ну, мы не смогли так быстро все отменить.
– Особенно теперь, когда он пригласил всю труппу и половину зрителей, – добавляет Хенк.
– Неправда! – возмущается Брудье. – Не половину. Всего лишь пару канадок.
Я закатываю глаза и смеюсь.
– Ну, хорошо. Идем.
Лин тоже смеется и берет меня за руку.
