— На Кларинде Брамли.
Люциан кивнул.
— Может, это я виноват, что, доведенный до отчаяния, он с такой легкостью поддался якобитам. Я сказал ему прямо, что не женюсь на мисс Брамли, даже если ее пояс верности будет отлит из чистого золота.
Звонкий смех Дейзи немного улучшил его настроение.
— Я рада, что ты отказался от Кларинды.
— Даже преданность отцу не смогла бы склонить меня к этому, — добавил он, сжав кулак и продолжая смотреть на жалкий коврик, чтобы избежать ее взгляда. — Поэтому мы должны отыскать это римское сокровище, Дейзи. Обязаны. Если я смогу восстановить Монтфорд, может…
— Может, и твой отец поправится?
Скрипнула кровать, и Люциан услышал шорох шагов Дейзи по изъеденному древоточцем полу. Ему на голову легла ее ладонь, и пальцы ласково взъерошили волосы. Ее прикосновение сняло накопившееся у него напряжение.
— О, Люциан, — прошептала она, — ты так долго нес в себе этот груз один.
Она прижала к себе его голову, продолжая гладить волосы, пропуская их между пальцами. Люциан закрыл глаза и, обняв ее за талию, вдохнул ее сладкий запах, счастливый уже тем, что держит ее в своих объятиях.
Она была тепло, свет и все хорошее, что есть на свете. А он так долго бродил в темноте, не позволяя себе думать, что нуждается в ком-то.
Дейзи нужна ему. Она нужна ему, как пища, как вода, как свет и воздух. Как биение собственного сердца.
Она касалась губами его лба, закрытых век, щек. Легко, как перышко, касалась его обнаженных плеч, врачуя, принимая. Ему показалось, что она хочет, чтобы он встал.
Что он и сделал.
Она нашла его губы. Его руки двигались независимо от его воли. Он чувствовал, что расстегивает ее пуговицы, распускает шнуровку. Ткань соскользнула с ее шелковой кожи. Теряясь в чуде поцелуя, они раздевались.
Ее кожа была такая прохладная и нежная, гладкая и мягкая. Изгиб ее локтя и талии, округлость бедер. Звон ее смеха прозвучал музыкой, когда он пощекотал ее под коленками. Ему хотелось ласкать ее всю.
Беспомощные вздохи и мольбы. Производимые ею звуки входили в его уши и достигали отдаленных частей тела.
«Я не пою», — призналась она как-то.
Но от этой песни он никогда не устанет.
Она была в его объятиях — и в следующий момент оказалась на лоскутном одеяле, охваченная желанием, приглашая его присоединиться к ней.
И он не заставил ее ждать.
И пришел домой, в ее тепло. Домой, в ее мягкость. Домой, в ее радушное сердце.
«Я люблю тебя», — пропело его тело. И когда его охватил спазм экстаза, его губы прошептали рефрен:
— Я люблю тебя, Дейзи Дрейк.
Глава 38
Любовь — единственное настоящее волшебство этого мира.
Дневник Бланш Латур
Просачиваясь сквозь закрытые ставни, лучи солнца лежали теплыми полосами света на выцветшем лоскутном одеяле. Дейзи поднесла к глазам руку, чтобы защититься от света.
Она лежала на боку в объятиях Люциана, и его ладонь властно сжимала ее грудь. От его близости ее соски затвердели, и от теплого дыхания по коже пробегали мурашки. Что-то твердое и очень знакомое упиралось в ягодицы.
По размеренному движению его груди она поняла, что он еще спит. Она вздохнула, впервые в жизни испытав полное удовлетворение. Ангел на небесах не мог бы чувствовать себя счастливее. Она была готова навсегда остаться с Люцианом в этой простой маленькой комнате.
«Он любит меня».
Дейзи подтянула простыню к самому подбородку. Он окутал ее своей любовью, и она чувствовала себя с ним в полной безопасности. Прошлой ночью она никем не притворялась. Больше не было нужды в уроках сладострастия.
Они больше не были выросшими детьми, играющими в непристойные игры.
Они были любовниками в полном смысле этого слова, с обнаженными душами и открытыми сердцами. Даваемое и получаемое удовольствие было тем очищающим огнем, который освобождал каждого из них от собственного «я» и соединял в единое целое.
Теперь, в тиши послестрастия, Дейзи проверила выкованное звено и обнаружила, что оно по-прежнему крепкое. Любовь связала их.
«В последующие дни он может попытаться меня отстранить и самостоятельно заняться своими бедами, а я буду досаждать ему сверх всякой меры. Но любовь нас объединяет».
Люциан пошевелился, и Дейзи повернула к нему лицо, готовая снова предложить ему свое тело и душу. Он отреагировал мгновенно, с радостью принимая ее всю.
Час спустя они стояли на деревенской пристани с Питером Тинклингемом, перевозчиком лекарей для домашней скотины и гордым владельцем неопрятного на вид водного транспорта.
— Вам крупно повезло. В это время я обычно не хожу на Бреллафгуэн. — Мистера Тинклингема, похоже, ничуть не смущала вода на дне его плоскодонки. — Но с нами прилив, и туман сегодня не такой густой, как обычно. Кроме того, я знаю парочку фокусов, чтобы причалить к берегу.
— Значит, вы частенько бываете на острове?
Люциан перенес Дейзи в плоскодонку и прыгнул следом. Нос угрожающе погрузился в воду, но судно быстро выровнялось.
— Не чаще, чем нужно, как вы понимаете. — Мистер Тинклингем занял место на корме. — Кое-кто еще придерживается праздников былых дней. Каждый самайн и белтейн[24]я неплохо зарабатываю, перевозя на остров странных людей. Не знаю уж, что они там делают. И не хочу знать. Это не мое дело, пока они платят за перевоз. — Он взглянул на своих новых пассажиров. — Вы что-то на них не похожи.
— Бреллафгуэн интересует нас… с научной, а не религиозной точки зрения, — заверил его Люциан.
— Как скажете, — произнес мистер Тинклингем, выводя судно в широкий канал. — Наука или поклонение сатане. Думаю, что хватает и тех, и других.
Река была темной лентой илистой воды, сверкающей на солнце коричневым серебром, когда они подплывали к дальней стороне острова. Верный своему слову, мистер Тинклингем доставил их совсем близко. За частично утопленным в воде валуном, поросшим мхом, обнаружилась высеченная в скале потайная лестница, ведущая на плоскую вершину острова. Люциан попросил перевозчика вернуться на то же самое место за час до захода солнца. Потом они с Дейзи выгрузились и поднялись по скользким от тумана ступеням. Наверху они обернулись и посмотрели вниз. Мистер Тинклингем уже отчалил от острова. Его лодка вошла в туман и пропала из виду.
— Можно годами изо дня в день проплывать мимо этого места и даже не догадываться, что скрывается за этой скалой, — сказала Дейзи.
Люциан кивнул:
— Неприступный остров. Тем больше у нас причин надеяться, что найдем то, что ищем.
