…Гуманней трезвым быть и трезво взвесить звенья
Допрежь, чем их надеть, — таков закон вериг.
Не обещать небес, но дать хотя бы землю.
До гроба не сулить, но дать хотя бы миг…
«Ах, Сашка-Сашка, актер погорелого театра, что ты со мной делаешь? — Женька плакала, не стыдясь слез. — Зачем ты перекручиваешь душу, словно она для тебя всего лишь свежевыполасканное белье? Зачем походя бьешь по самому больному и ворошишь то, что давно отставлено в дальний уголок — чтоб не мешалось и не саднило?! Зачем?!»
…Не ожидай подачек добрых дядь.
И, вытравляя жадность, как заразу,
Не рвись урвать. Кто хочет все и сразу,
Тот беден тем, что не умеет ждать.
Пусть даже ни двора и ни кола,
Не возвышайся тем, что ты унижен.
Будь при деньгах свободен, словно нищий.
Не будь без денег нищим никогда!..
Женька отерла лицо. Кажется, она разгадала Сашкин замысел! Им нельзя быть до конца откровенными друг с другом. Любое произнесенное ими слово будет воспринято буквально что телевизионщиками, что зрителями. И если, допустим, Сашка сейчас ей битым текстом скажет, что он актер, это будет означать его полный профессиональный провал и конец шоу. Но если споет: «Да, я шут, я циркач — так что же!» — это завуалированное признание останется между ними. Глупая романтическая ария из старой оперетты, вечно носящий маску Мистер Икс. Но как много за этим стоит для них, ловящих малейшие нюансы, идущих по острой проволоке навстречу друг другу…
«Не ожидай подачек» — разве это не закамуфлированное предупреждение о том, что в любой момент может произойти нечто, после чего всякая надежда на выигрыш рухнет, как карточный домик? И тут же следом предостережение, что надо потерпеть, не рваться из жил в погоне за иллюзорным кладом. Нет, Сашка положительно не мог найти более подходящего стихотворения, чем это!
Чтобы проверить свою догадку, Женька, дождавшись, пока Сашка сделает крохотную паузу, быстро процитировала пришедшее ей на ум и удачно подходящее моменту стихотворение Цветаевой:
Вот опять окно, где опять не спят.
Может, пьют вино. Может, так сидят.
Или просто рук не расцепят двое.
В каждом доме, друг, есть окно такое…
Сашка как-то особенно посмотрел на Женьку, после чего передвинулся поближе и взял ее ладонь, ласково пожал. Женька возликовала: она догадалась! Он действительно пытается ей что-то, сказать так, чтобы никто, кроме нее, этого не понял!
— А это уже не Евтушенко, а Ланцберг. Одно из моих любимых, почти белый стих:
Ты думаешь, ты одна такая
С такой улыбкой и такими слезами?
Ты думаешь, другой такой и быть не может,
Такой независимой и такой понимающей?
Ты думаешь: «Где бы я еще нашел такую!»
Такую родную и такую неожиданную.
Ты и вправду думаешь,
что ты единственная и неповторимая?
Вот уж чего нет, того нет.
Это не ты. Это я так думаю.
Когда Сашка читал это стихотворение, Женька последовательно успела возмутиться, удивиться — и растаять от переполнивших ее чувств. Неужели он действительно хочет этого — стать ее близким человеком, разделить с ней печаль и радость, надежду и отчаяние?
И тут жгуче, как кнутом по спине, Женьку резануло озарение. Любовь, говорите? Симпатия и вздохи под луной? Да не в этом дело! Совершенно не в этом! И как она только могла об этом забыть, дуреха! Сашка — актер и, кроме своего гонорара, за этот месяц ничего не получит. А по сравнению с ее выигрышем этот гонорар — так, пустое место. Вот он быстренько и прикинул: надо бы втереться к девушке в доверие, глядишь, и ему чего-то из финансовых пряников перепадет. Ну а как деньги закончатся, найдет себе другую богатую дамочку, спев на прощание «любовь прошла, завяли помидоры».
— Что с тобой? — неожиданно спросил Сашка.
— Все нормально, — быстро ответила Женька.
— Но я же вижу, что это не так. У тебя аж лицо изменилось. Тебе что-то не понравилось? Я что-то сделал не так? Скажи!
— Шур, ты машину водишь?
— Ну да. А при чем здесь это? — озадачился Сашка.
— Просто представь. Едешь ты по незнакомой дороге, и тут тебе завязывают глаза. И предлагают: мол, дуй вперед, главное, слушай, что тебе говорят, и в кювет не свалишься.
— Прости, не догнал. Это ты к чему?
— Я себя сейчас как тот самый водитель с завязанными глазами чувствую. Ты — это советчик, который говорит мне, куда рулить. Все мои инстинкты самосохранения вопят, что лучше остановиться и вообще никуда не ехать, чем надеяться на то, что тебе подскажут верный маршрут. А советчик подгоняет: мол, давай не трусь, все будет просто отлично!
— Кажется, я понял, что ты имеешь в виду, — отозвался Сашка. — Но в таком случае, продолжая твою аллегорию, какой смысл советчику подсказывать водителю ложный путь, если это приведет к аварии и пострадают оба?
— Советчик всегда может выпрыгнуть из машины, а водитель в ней так и останется. Поэтому давай каждый пока останется при своем: водитель остановится и будет ждать, пока с его глаз уберут повязку, а советчик…
— … будет скакать вокруг, силясь убедить водителя в своих добрых намерениях? Так, что ли?
— Не надо меня ни в чем убеждать, пожалуйста. И кричать не надо. Я такая, какая есть, и другой не буду при всем желании. И еще: спасибо за сегодняшний вечер. Это и вправду было чудесно!
— Я так полагаю, это закамуфлированное пожелание убираться восвояси? — желчно поинтересовался Сашка.
— С чего ты взял? — растерялась Женька.
— Обычно именно так воспитанные барышни прогоняют назойливых кавалеров.
— Но я же всего-навсего поблагодарила тебя за отличный вечер! Что в этом предосудительного?
— Не оправдывайся. Не надо. Я парень умный, сам все соображу, без лишних напоминаний. Не хочешь — никто тебя принуждать не собирается. Ладно, спокойной тебе ночи!
— Ты куда? — крикнула Женька вслед уходящему Сашке.
— Как куда? — пожал тот плечами. — Возьму на кухне еще одну бутылку вина и выжру ее уже в полном одиночестве. Как показала практика, женское общество не всегда способно привести тебя в благостное расположение духа, скорей уж наоборот. А я хочу расслабиться. Так что до завтра!
— До завтра, — растерянно пробормотала Женька.
Ну вот, кажется, теперь он окончательно обиделся. Но, черт возьми, она ведь ему битым текстом сказала, что боится, что ни в чем не уверена! А Сашка повел себя как последний эгоист! Разве ему так сложно было войти в ее положение, понять, ободрить? А он вместо этого надулся и убежал!
Ну и фиг бы с ним, в конце концов! Ей и так тяжело, не хватало еще из-за какого-то там актера переживать. Она ему не навязывалась, но и не отшивала. А если она ему действительно нравится, то Сашка вполне мог бы и потерпеть пару недель до того момента, когда сможет раскрыть перед ней свой секрет!
