Они окружили грузовик Ларри, в который уже была погружена мебель Уиллоу. Ки, Дункан, Люк и Уиллоу стояли около передней части пикапа и рассматривали бампер.
— Я скажу Ларри, что ты въехал на полной скорости в дворик перед домом и твою машину занесло на его грузовик, — сказала Уиллоу, с нежностью поглядывая на Дункана.
— А я скажу, что тебе нужно научиться целоваться, — ответил Дункан с наигранно грозным видом.
Люк провел ладонью по царапине на бампере, которым Уиллоу врезалась в садовую скамейку.
— Мы попробуем замазать ее, так что он ничего не заметит.
Микаэла восседала на плечах Ки и, посадив своего крылатого жирафа ему на голову, что-то ему шептала. Микки сидел у ног хозяина, не сводя глаз с Микаэлы, стуча хвостом по гравию и высунув краешек языка.
— Можно я с Микки буду бросать в воду камушки? — спросила Микаэла, заглядывая в глаза отцу.
Ки снял ее с плеч. Микки немедленно направился к пляжу, а Микаэла, как только ее ноги коснулись земли, бросилась вслед за ним, прижимая к груди плюшевого жирафа.
— Ей нужен спасательный жилет, — сказала Рейчел, глядя, как Микаэла схватила камень и побежала к кромке воды.
Ки, Дункан и Люк обернулись к ней в замешательстве.
— Зачем? — спросил Люк.
— Зачем? — повторила Рейчел. — Это же океан. И в нем волны. Ее может унести в воду.
— Она не пробудет там долго, — поежился Дункан. — Сегодня чертовски холодно.
— С ней Микки, — прибавил Люк. — Он надежнее спасательного жилета. Если она упадет в воду, он ее вытащит.
— Но ей же всего пять лет! — воскликнула Рейчел, поворачиваясь в сторону пляжа. Если они не собираются следить за Микаэлой, то этим займется она.
Ки догнал ее на краю лужайки. Он сел на бревно рядом с жирафом, которого посадила туда его дочь, притянул Рейчел за рукав и обнял ее за плечи.
— Она выросла на океане, — объяснил он, — и чувствует себя на берегу так же безопасно, как в твоем доме.
Рейчел смотрела, как малышка бегала по широкой прибрежной полосе. Рядом с ней несся Микки, громко лая всякий раз, когда она останавливалась, чтобы подобрать камень.
— Ей нужно побегать, — продолжал Ки, улыбаясь дочке. — Ее больше недели держали на «Шесть и одна».
— А на шхуне она носит спасательный жилет?
Он обнял ее, как бы успокаивая.
— Это необычный жилет, потому что обычный чересчур громоздкий, чтобы находиться в нем целый день. Она носит свитер, который обхватывает ее шею и спускается до талии, где его крепко стягивают. В нем есть датчик и коробка противогаза, так что, если Микаэла упадет за борт, она откроется и наполнится воздухом.
— О, я видела такие, — сказала Рейчел, прижимаясь к нему. — Их носят некоторые рыбаки.
Он поцеловал ее в макушку:
— Но спасибо за то, что ты о ней так беспокоишься. Как ты сегодня?
— Я… отлично.
— Мне жаль Мэри Олдер. Но еще больше я встревожен. Ее ведь убили, ты знаешь.
Он обернулся к ней и взял ее лицо в ладони, заставив посмотреть ему в глаза.
— И поэтому я предлагаю тебе сделать выбор. Либо ты обещаешь мне остаться в стороне от этой истории, либо вы с Микаэлой отправитесь в плавание на борту «Шесть и одна», пока все это не закончится.
Его предложение застало Рейчел врасплох, и она постаралась высвободиться, но он держал ее крепко.
— Это не обсуждается, Рейчел. Ты обещаешь мне прекратить задавать вопросы, иначе окажешься в море прежде, чем успеешь позвать на помощь Ларри.
Его пальцы гладили нежную кожу ее щек.
— У тебя есть пять минут на размышление. И знаешь что, Рейчел?
— Ч…что?
— Для нас обоих доверие больше не фикция, а факт. Я доверяю тебе в том, что ты сдержишь слово, а ты доверишься мне в том, что я сохраню твой секрет в тайне.
Она доверяла ему. Она всем доверяла. Она просто не доверяла обстоятельствам.
— Право же, я не понимаю, что происходит, — начала она. — Но мой отец оставил мне письмо. — Она не упомянула о комнате в своем доме, потому что они с Уиллоу договорились сначала выяснить, что в ней находится.
Она рассказала ему о потайной комнате в Саб-Роуз, чтобы он мог быть настороже. И рассказала ему о Рауле Вегасе — о своих подозрениях, что он вернулся, чтобы постараться найти сокровище Тэда, и что это он мог убить Мэри. Она даже поведала ему о роли ее отца в проектировании кораблей, перевозящих контрабанду, и о том, что их было три, и два из них уже сожжены.
— Ты не знаешь название третьего корабля? — спросил он.
Она покачала головой:
— Я думаю, что папа пытался сказать мне их названия, когда его застрелили. Он назвал «Норвежскую ночь» и «Морскую танцовщицу», но потом очень ослабел. Его последними словами, обращенными ко мне, были: «Искать ее». Я не поняла, о чем он говорил, пока Уэнделл не принес мне письмо.
— «Ищите ее» — это то, что сказала Мэри перед смертью, — прошептал он больше про себя, чем обращаясь к Рейчел, глядя вдаль с непроницаемым лицом.
Он отвел от нее взгляд и нежно поцеловал в лоб.
— Спасибо, — сказал он мягко. — Теперь многое обретает смысл. Я понимаю, почему ты старалась потихоньку выбраться из этого дерьма. Все могло обернуться скандалом, который разрушил бы будущую карьеру Уиллоу.
— Извини, что я втянула тебя в поиски краденых вещей, — сказала она. — Но я не знала, что делать.
Он улыбнулся:
— Я бы, наверное, сделал то же самое. Если бы ты могла просто пробраться в Саб-Роуз и положить на место изумруды и другие предметы, все бы было в порядке.
— Я тоже так думала. Но потом стали гореть корабли, а это означало, что мы все равно могли бы пострадать, если бы нашлись чертежи с папиным именем.
— Ты не нашла их в папках Марка?
— Нет, но Марк сказал, что Мэри посещала верфи на прошлой неделе, и я думаю, что это она их взяла.
Ки снова замолчал, наблюдая за Микаэлой и Микки, прежде чем опять повернуться к Рейчел.
— Ты действительно не знаешь, где в Саб-Роуз находится потайная комната в Саб-Роуз?
Она покачала головой:
— Я просмотрела все чертежи, включая те, что находятся здесь. Папа построил его летом, когда я с мамой и Уиллоу ездила в Париж. Она может быть где угодно.
— Что тебе нужно, чтобы найти ее?
Этот вопрос удивил ее.
— Мне нужно провести какое-то время в Саб-Роуз, сверяя размеры комнат с чертежами и выверяя все туннели.
Он отрицательно покачал головой:
— Об этом не может быть и речи, по крайней мере сейчас. — Он взял ее за подбородок, проникновенно глядя ей в лицо своими глубокими, темными, небесно-голубого цвета глазами. — Ты обещаешь, что позволишь мне заняться всеми делами?
