– Su casa,[106]– сказала она.
– Эй, chico,[107]мы на настоящем курорте! – воскликнул Икс-Ней.
– Невероятно, – прибавил я, разглядывая бамбуковое сооружение. Будто с обложки одного из тех журналов с рекламой тропических отелей, что раздают в самолетах.
Жизнь полна сюрпризов, и именно это и делает ее такой интересной. Всего сутки назад мы вычерпывали морскую воду из затопленного грузового трюма, как пассажиры третьего класса на «Титанике». А сейчас – бросаем свои рюкзаки на веранде прибрежного бунгало с вентиляторами на потолке, гамаками, свежими фруктами, цветами и приветственной бутылкой красного вина на ротанговом столе.
– Спасибо тебе, Арчи Мерсер, – сказал я. – Как ты думаешь, вырастать надо? – спросил я Икс-Нея.
– Лично я нахожу довольно трудным избавиться от детских привычек.
– Боже, по-моему, я только вчера дрожал от холода в трейлере, покрытом снегом, и загонял колья с пластиковыми фламинго в промерзшую землю. И в то же время все это кажется мне древнейшей историей.
– Это потому, что так оно и есть. Помни, ты на земле древнейшей истории.
Мы бросили монету, кто первый пойдет в душ. Я проиграл, но это меня устраивало как нельзя лучше.
– Думаю, я лучше пойду поплаваю, – сказал я.
– Тебя манит бассейн или русалки? – спросил Икс-Ней.
– И то, и то.
Вода меня освежила немного, но резвящихся девушек в бикини я не обнаружил. Я заказал чизбургер и пиво и уселся за опустевшую стойку. Спросил бармена об одном сооружении, которое заметил на пляже. Оказалось, что каждый отель на острове устраивает собственные особые вечеринки, и завтра ночью сиять предстояло «Ренальдо». Когда я поинтересовался, что бы это значило, он сказал, что это совершенно секретно. Еще он сказал, что сам Ренальдо, владелец, прилетит из Майами с кучей знаменитостей, и вечеринка будет посвящена открытию сезона. Послушать его, так я ни в коем случае не должен был ее пропустить.
Гроза миновала, и тропическое солнце вновь заступило на дежурство. Жара вернулась. Я переместился в патио и в тени зонта съел свой бургер и выпил пиво. Обстановочка, правда, была не самая безмятежная: из гигантского павильона, в котором пряталась вечеринка-сюрприз, раздавался стук молотков и жужжание пил. В довершение всего девушки, которых я видел у бассейна, теперь переместились на пляж и, оседлав пару гидроциклов, кружились в шумном и беспечном механическом балете. Вокруг них нарезала широкие круги брызжущая тестостероном толпа.
Я был так поглощен девушками и своими фантазиями, что не сразу заметил незнакомца, подошедшего к моему столику. Он был чисто выбрит и одет в белые брюки и аккуратно выглаженную гавайскую рубашку. Волосы его были зачесаны назад.
– Могу я вам чем-нибудь помочь? – спросил я.
Услышав знакомый смех, я понял, что незнакомец – просто вымытый Икс-Ней. Его вид меня буквально ошарашил.
– Твоя очередь, amigo, – сказал он.
Я никогда не видел его в такой одежде. С тех самых пор, как мы познакомились на отмелях Пунта-Маргариты, он только и носил, что шорты, футболки и пляжные шлепанцы.
– Это правда ты? – сказал я.
– Ну а кто еще? Думаю, пока мы на острове, нам лучше бы заново познакомиться с нашими культурами. Мы слишком долго были в джунглях, мой друг. Я обедаю с Консуэло. Она отложила свою встречу. А там видно будет.
– Завтра ночью большая вечеринка на пляже, – сказал я.
– Может, там и встретимся. Помни, если кто-нибудь спросит, ты – серфер из Галвестона.
С этими словами Икс-Ней направился к вратам майя. Я мельком увидел Консуэло в топе и облегающих джинсах. Залезая в гольф-карт, она помахала мне рукой, и они умчались.
«В чужой монастырь…» – подумал я. И тут почувствовал на себе чей-то взгляд. Я обернулся и увидел девушек на гидроциклах. Они улыбнулись и помахали. Поскольку воспитали меня мальчиком вежливым, я помахал им в ответ и отправился в свой номер.
27. Тысяча один… тысяча два
Не знаю, кто первый додумался до сиесты: то ли индейцы, которые оказались здесь первыми, то ли испанцы, которые поняли, что шататься в жару по тропикам с доспехами, мушкетами, мечами, шлемами и огромными распятиями без привала просто невозможно. Кто бы это ни был, снимаю перед ним свою ковбойскую шляпу. Дневной сон не принят на Западе с его «от-рассвета-дозакатным» подходом к тому, как нужно проводить день. Но очутившись во влажном климате побережья Мексиканского залива, я быстро осознал необходимость вздремнуть пару часиков после обеда.
Сиеста принесла с собой не только отдых, но и развлечения: мне снился сон о гигантском марлине. Он парил в воздухе, а его голова торчала в окне нашего бунгало и говорила нежным монотонным голосом, как компьютер Хэл в «Космической одиссее 2001 года».[108]Рыба сказала мне, что если я сейчас не встану, то вечером не смогу пойти на рыбалку. Успокаивающий голос марлина внезапно сменили пронзительные звуки электрогитары. Я сразу узнал манеру Эрика Клэптона.[109]Гитара Эрика оказалась вовсе не во сне – музыка была вполне реальная и доносилась из бара у бассейна. Она-то меня и разбудила.
Я открыл глаза и убедился, что по-прежнему нахожусь на берегу океана, в бунгало Арчи Мерсера. Я лежал под балдахином на кровати из красного дерева и наблюдал, как лопасти вентилятора стараются не отставать от гитары Клэптона. Я решил им немножко помочь. С вентилятора свисал длинный плетеный шнурок с медным кольцом. Я продел в кольцо палец ноги, дернул, и лопасти набрали скорость. Я рывком сел на кровати и выглянул в окно. Вид на океан что-то загораживало.
Пока я спал, к соседнему бунгало прикатила большая грузовая платформа, и в данный момент бригада рабочих разгружала генераторы, прожекторы, аудиосистему и гигантские черные предметы, похожие на «Лего»-версию реактивного двигателя. Итак, мы оказались прямо на линии огня.
Я решил посмотреть, что происходит, и вышел на улицу. В нескольких метрах от меня тощий негр с длинными дредами рубил мачете пальмовые ветви.
– Похоже, у тебя места в первом ряду, брат?
– Похоже, – согласился я.
Рядом с ним белый парень в футболке с надписью «Пузыри Д'Нас – Хьюстон и мир» орал в переносную рацию. В другой руке он держал длинный воздушный шланг, тянувшийся от гигантского компрессора к цилиндрической махине из пластика.
– Это точно не детский бассейн, – заметил я.
