– Я буду одевать её, кормить и обращаться с ней, как с собственной дочерью, – пояснил Эбнер.
– Вы что же, хотите сказать, что вам не надо… – Пупали только покачал головой. – Макуа Хейл, вы, наверное, очень добрый и хороший человек.
И когда над островом занялся рассвет, а пыль от безумной ночи ещё не улеглась на землю, Эбнер основал школу для гавайских девочек. Первой его ученицей стала самая красивая дочь Пупали, Илики. Когда она пришла в дом Эбнера, на ней была только набедренная повязка, да ещё на шее висела серебряная цепочка, на которой болтался китовый зуб с вырезанной надписью:
Мужчину, помни, вряд ли
Ты радостью оделишь,
Коль, кроме целомудрия,
Ничем ты не владеешь.
Когда другие родители на острове увидели, как выигрывает Пупали от того, что его дочь ходит в дом к миссионеру, поскольку она рассказывала так много интересного, что и они стали предлагать своих дочерей в качестве учениц. Это сразу свело на нет все преимущества Пупали, поэтому старик решился и отослал в школу всех остальных своих девочек. И когда очередное китобойное судно прибыло в Лахайну, дела в селении обстояли иначе. Если прежде девушки в это время выслушивали только богохульные речи пьяных матросов в кубрике, теперь Иеруша обучала их искусству кулинарии, а также читала им псалмы в саду. Самой способной ученицей оказалась Илики, чье имя в переводе означало "Летящие брызги океана".
* * *
Однако сам Эбнер не смог поздравить Илики в тот августовский день, когда она впервые сама написала свое имя и с гордостью показала отцу. В то же утро в Лахайну прибыл изможденный посыльный. Ему пришлось проделать далекий путь через горы, причем почти всю дорогу он бежал с противоположной оконечности острова. Рассказ у него получился сбивчивым, и Эбнеру пришлось звать на помощь Кеоки. Выслушав гонца, молодой человек перевел его новость:
– Это невероятно, но это правда! Авраам и Урания прошли пешком половину пути до нас от самой Ханы, а ведь она находится на другом конце Мауи.
– Почему же они не наняли каноэ? – удивился Эбнер. Кеоки быстро перевел этот вопрос посланнику, который никак не мог прийти в себя, и когда тот ответил, на лице молодого человека читалось полное изумление.
– В это даже трудно поверить, – забормотал Кеоки. – Авраам и Урания отправились в путь вчера в четыре часа утра в двухкорпусном каноэ, но уже к шести море так разбушевалось, что волны разбили их лодку. Аврааму с женой сначала пришлось преодолеть прибой, чтобы добраться до берега, а потом им предстоял долгий путь до Ваилуку, где они и находятся сейчас.
– Мне кажется, такой путь женщина просто не в состоянии проделать! – ахнул Эбнер.
– Согласен. Это самый трудный участок на всем острове. Но у Урании просто не было иного выхода. В следующем месяце ей предстоит рожать, и поэтому она хотела быть рядом с вами.
– Но что могу я… – начал обескураженный священник и запнулся.
– Теперь они боятся, что она умрет, – добавил посланник.
– Если она умирает, – Эбнер почувствовал, что начинает нервничать, и его пробил пот. – Но как же ей удалось до браться до Ваилуку?
Здесь гонец вынужден был прибегнуть к жестикуляции, пояснив священнику примерно следующее:
– Гребцы с разбитого каноэ пропустили ей лианы под руки, и некоторое время тащили её, как на носилках. Так они взошли на гору, а когда настало время спускаться, они под хватили лианы…
Прежде чем уставший и измотанный посланник смог закончить предложение, Эбнер рухнул на колени на пыльный пол и, сложив ладони, принялся молиться:
– О, Боже милостивый и всемогущий, спаси рабу твою, сестру Уранию. В часы страха, будь рядом с ней и помоги.
Он почти видел Уранию, скучную и недалекую женщину, но сейчас перепуганную и своим состоянием, и тяжелейшим переходом через горы.
Однако посланник не дал Эбнеру закончить молитву:
– Авраам Хьюлетт сказал мне, что вы должны принести с собой какую-то книгу, чтобы помочь ему.
– Книгу? – изумился Эбнер. – Я считал…
– Вы им нужны, и как можно скорее, – продолжал настаивать гонец. Потому что когда я уходил, мне показалось, что у женщины вот-вот должен появиться ребенок.
Одна только мысль о том, что ему придется помогать при родах, ужаснула Эбнера, но он сразу же побежал в сад, где Иеруша вела с девочками очередные занятия. По одному внешнему виду мужа Иеруша сразу догадалась, что на острове случилось что-то непредвиденное и не совсем приятное. Однако она совсем не была подготовлена к тому, что ей сейчас предстояло выслушать:
– Сестра Урания пыталась дойти до нас, чтобы мы смогли помочь, но ей пришлось остановиться в Ваилуку.
Хейлы между собой никогда не обсуждали проблему беременности Урании. Точно так же, из этических соображений, не говорили они и о том, как идут дела у самой Иеруши. Оба искренне верили в то, что, когда подойдет время, совершится некое чудо, и тогда ребенок появится на свет без осложнений, или, как по мановению волшебной палочки, к ним явится сам доктор Уиппл. Теперь же, стоя под кокосовыми пальмами, они были вынуждены принимать факты такими, какими их представил гонец от Хьюлеттов.
– Я возьму пособие Деланда по акушерству и постараюсь сделать все, что будет от меня зависеть, – неуверенно произнёс Эбнер. На самом деле ему сейчас хотелось, что есть сил за кричать: "Я останусь с тобой, Иеруша! Я надеюсь, воля Божья будет таковой, и твой ребенок родится, как положено, без всяких сложностей и неожиданностей".
Иеруша негромко ответила:
– Ты обязательно должен помочь сестре Урании. – Хотя про себя она произнесла совсем другое: "Мне тоже очень страшно. Как жаль, что рядом нет мамы!"
Итак, миссионер и его жена, оба сильно влюбленные друг в друга, но никогда не говорившие об этом лишь потому, что считали, что церковь наверняка не одобрила бы таких бесед, сейчас, под полуденным зноем, долго смотрели друг другу в глаза, а затем одновременно отвернулись. Первым выдал свое волнение Эбнер, когда они вошли в дом и принялись спешно искать справочник по акушерству, у священника затряслись руки и пачка книг упала в пыль. Эбнер встал на колени, что бы поднять нужный том, но не смог совладать с собой, а лишь закрыл лицо ладонями и начал всхлипывать:
– Сестра Урания, да хранит тебя Господь!
Стоит ли говорить о том, что, конечно, сейчас ему хотелось произнести совсем другое имя.
Для того чтобы пешком добраться из Лахайны до Ваилуку, находившемся на другом конце острова, Эбнеру и гонцу пришлось забраться высоко в горы. Пока они карабкались по скалам и переходили долины, обливаясь потом, на их пути вдруг встало целое облако пыли. Это Келоло и его надсмотрщики подгоняли своих людей. Гавайцы несли довольно тяжелый груз сандалового дерева. Это взбесило Эбнера. Он остановился и принялся выговаривать вождю:
– Пока вы здесь вырубаете сандаловые рощи, ваш город уничтожают.
