Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
Фрейр усмехнулся. Похоже, он читал мои мысли, как раскрытую книгу.Ну и что, неожиданно разозлился я. Что толку таить мысли от богов?
– Могут, Гриф, могут, – тихо сказал Фрейр. Ты ведь уже говорил с Локи?
– Да – и во сне, и мысленно…
– Во сне ты говорил не с ним, – покачал головой бог плодородия. – Слишком далеко для мысленной связи, а уж тем более для картинки… С тобой говорил Хрофт.
– Как?! – поразился я.
– Обычный морок, – поморщился Фрейр снисходительно. – Вроде того, что сейчас видят зеваки, только намного проще. Больше похож на тот, который Д-50 наслал на твоего тролля!
– А что за… морок сейчас? – Я скрипнул зубами, попутно окатив замершего у эшафота голема ледяным взглядом: должок к нему вырос.
– Феноламп остановил время. То есть, когда он перевернет часы обратно, мы с ним исчезнем, а люди очнутся, снова станут живыми и не потеряют при этом ни минуты. Они и сейчас не видят нас мы в Оболочке Безвремья.
– Так, ладно… А что там с Одином? Я что, действительно с ним говорил?
– Да.
– И он… лгал мне?
– Ну, мне откуда знать?
– Но зачем?
– Локи мог бы ответить, но… Зато может ответить кое-кто другой – знаю я одного. Вряд ли, конечно, но чем Фенрир не шутит? – Фрейр подмигнул незримому божку.
– Но… почему статуэтка… то есть урна – вернулась ко мне?
– Так захотел Локи. Сил на небольшое перемещение ему, пусть и в таком плачевном состоянии, хватило, но вот отвести глаза даже паре зеленых стражей он уже не смог, – Фрейр щелкнул языком, разом помрачнев, и быстро сказал:
– Хотя пора мне уже: что надо, я сказал. Остальное – сам узнаешь. Заберу сынка блудного и – на юг! Главное, чтобы Тору опять не приспичило гнать в Общину за пивом, а там… – Фрейр мечтательно закатил глаза, потом опомнился и махнул рукой. – Короче, поперли мы. Бывай, Гриф!
И Фрейр, отсалютовав мне рукой, растворился в воздухе.
Я тряхнул головой: вот так и дела! Даже боги мной интересуются!
Время уже бежало привычным чередом, но я не обращал на это внимания. Хотелось плакать и смеяться: великие и всесильные, могущественные и недосягаемые – и в то же время рассеянные, забывчивые, злопамятные… Лгуны. Местами даже сволочи… Смертные, одним словом. Те же люди.
– Гриф, что с тобой? – обеспокоено спросила Лин, трогая меня за плечо.
– Со мной все отлично, – пробормотал я. А вот как ты здесь оказалась? Как ты к нему попала?
Лин громко вздохнула и начала рассказ.
Перед его началом я предусмотрительно попросил Хромого держать Разгильдяя под ножом, чему сейчас был несказанно рад: история получилась жуткой, и мне вряд ли хватило бы сил сдержаться и не перерезать Фетишу глотку.
Я с ужасом слушал, как за один день – вчерашний – тчарская мэрия попала в руки Гильдии Ловкачей. Со всего Орагара в портовой городок съехались лиходеи, грабители да мошенники и устроили местному Лицею маленький Рагнарек. В итоге понадобилось всего десять часов, чтобы дом Лин перешел в полное распоряжение Фетиша: мэр погиб, защищая свои дом, лицейские сложили оружие, а большей частью и вовсе полегли.
Конечно, сам Разгильдяй в боях не участвовал.
По крайне мере, в Тчаре его Лин не увидела. Да как бы он там очутился, если уже в пять встречался со мной в «Бараньем роге»?
Сначала Лин думала, что это все подстроено мной; ох, и ругала меня всю дорогу до Тчара. Но когда ее привезли в 3рег, она не на шутку струхнула: старик Фетиш за долгую ловкаческую жизнь так и не научился общаться с дамами, поэтому речь его, в избытке насыщенная базарной руганью и прочего рода бранью, не раз заставила бедняжку краснеть да сморкаться в платочек!
Конечно, это не мешало понять, чего хотел Фетиш: Разгильдяй отводил ей роль обычной заложницы, с помощью которой можно будет шантажировать меня. Разумеется, что было бы с девушкой после, старый мошенник не сказал, ну, да Лин и сама поняла, что в живых ее не оставят.
– Мне так страшно было, Гриф, – всхлипнула Лин, уткнувшись мне в плечо и заревев.
– Будет тебе. – Я бережно погладил девушку по голове. – Все позади!
Конечно-конечно, тут же съязвил я про себя. «Все позади!». Ха! Надо ведь еще эту громадную толпу лиходеев разогнать!
Хорошо хоть за короля Фрейр действительно порадел: на балконе ни его, ни Кедрика, ни того мошенника-телохранителя, хотя он, похоже, сам уже вниз спустился!
– Надо прорываться, – тихо, но твердо заметил Хромой. – Хоть король и сволочь порядочная, а бросать все одно – не дело!
– Конечно, не дело, – легко согласился я. Вот только как прорываться?
– Кнур! – неожиданно воскликнул Хромой.
– Что, мастер? – ответил ему спокойный, хорошо поставленный голос откуда-то справа.
– Подсоби со своими! – С этими словами наемник резко провел ножом по горлу Фетиша и, подхватив топор палача, спрыгнул вниз, походя залепив обухом в ухо стоящему около помоста арбалетчику. Кнур со своего края радостно взвыл, и началась потасовка.
Хромой бесновался вовсю. Топором наемник работал не хуже, чем любимыми мечом или булавой – противники не успевали даже подумать о защите, как уже лежали на земле в луже собственной крови, а мастер Гильдии Воинов шел дальше, низвергая все новых и новых врагов. Его охватила блаженная ярость битвы, когда не чувствуешь ни боли, ни усталости; когда сражаешься, словно голиаф.
Когда не ждешь удара в спину.
Арбалетный болт, пролетев с десяток футов, вошел точно между лопаток. Подлый стрелок, видимо, решил таким образом лишить соперников лидера. Однако же осененный яростью битвы хромой не упал, лишь сильнее сжал топор и с еще большей яростью принялся пробиваться на второй этаж.
Штиф полусидел около трона, схватившись за подлокотник, как за единственны и оплот спасенья.
Его взгляд, пустей и бессмысленный, оживился, когда на балкон, тяжело дыша, поднялся Хромой. Наемник, высунув язык, обеими руками сжимал рукоять палаческого топора; одежда его насквозь промокла от крови, своей и чужой. В глазах бурлила лава, горели леса, рушились скалы.
– Хромой? – облегченно выдохнул Штиф. Он почему-то был уверен, что наемник не причинит ему вреда.
– Заклинаю, мой король… – прохрипел наемник и рухнул на плиты пола. Ошарашенный Штиф увидел его спину, полностью утыканную болтами.
Гриф, вбежавший на балкон следом, в растерянности замер на пороге. Меч, до середины лезвия испачканный кровью, тупо дернулся вверх и повис в ослабшей руке.
Хромой был паршивой овцой. А глупое стадо не терпит в себе паршивцев.
За окном лил противный ноябрьский дождь.
Мелкие капли влетали в узкую бойницу, чтобы разбиться о мою руку, но я не обращал на них внимания, задумчиво глядя в прекрасную даль.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
