Севатар заломил бровь, хотя за наличником шлема это и осталось незамеченным.
— Ценой Восьмого легиона? Ты хочешь угробить нас ради того, чтобы утопить в крови стыд поражения? В этом нет ни капли благородства, брат. Я не позволю свести легион в могилу лишь потому, что тебе неловко признать проигрыш.
— Примарх хотел бы, чтобы мы сражались до конца.
— Несомненно, но ты сам сказал, что примарх умирает. Если так, его желания ничего не значат.
— Темные Ангелы ровня нам, они ничем нас не лучше, — настойчиво заметил один из братьев. — Правильно проведя контратаку, мы сможем победить в этом Крестовом походе.
— Так говоришь ты, Малитос, — все с той же мягкой, неприятной улыбкой ответил Севатар. — Но, сдается, ты готов поставить на кон все наши жизни, лишь бы пролить бальзам на израненное самолюбие легиона.
Малитос, капитан девятой роты, прорычал сквозь вокс-решетку гребнистого шлема:
— Если повелитель Курц умрет, твоей власти в качестве первого его фаворита той же ночью наступит конец.
Севатар все еще улыбался. Остальные поняли это по его голосу.
— Не угрожай мне, девятый капитан. Это для тебя ничем хорошим не кончится.
— Братья, успокойтесь, — вмешался второй. — Севатар, ты прав: мы не должны позволить раненой гордости втянуть нас в глупую авантюру. И ты, Малитос, прав: мы должны нанести ответный удар, в равной мере во имя долга и ради удовольствия. Но мы не должны ссориться. Момент слишком серьезен.
— Я ценю твою попытку сыграть роль миротворца, Вар Джахан. — Голос Севатара прозвучал спокойно, без обычной колючести. — Но Ангелы Льва только что одним ударом сломили легиону хребет. Весь флот рассеян. Мы потеряли десятки кораблей — как наших, так и принадлежавших тем смертным, что пошли за нами. Когда я в последний раз видел флагман Легио Ульрикон, его обломки разлетались в пустоте после поцелуя орудий Темных Ангелов. Сколько титанов погибло в одном лишь этом крушении? Сколько десятков тысяч опытных членов экипажа?
— Мы перегруппируемся, — упрямо повторил Малитос. — Это наш долг. Война не кончится лишь потому, что у тебя душа ушла в пятки.
— «Душа ушла в пятки», — отозвался Севатар. — Странное выражение для описания того, кто остался прикрывать отход менее быстроходных кораблей.
— Но долг требует от нас сражаться, — сказал Вар Джахан, капитан двадцать седьмой. — Смерть — ничто по сравнению со справедливым возмездием.
На это Севатар ухмыльнулся.
— Какие громкие слова. Интересно, откликнутся ли они эхом в вечности, и чем будут признаны: мудростью или глупостью? Как бы ни решила Судьба, я не на вашей стороне. Некоторые из подчиненных мне капитанов уже говорят, что надо лететь к Терре или присоединиться к флоту магистра войны. Остальные хотят отколоться и искать удачи в других местах, совершая диверсии на имперских линиях поставки. Я скорее склонен удовлетворить их просьбу, чем отправить их с вами на смерть.
— Рукокрылые проведут голосование, — сказал Малитос.
Севатар фыркнул.
— Голосование. Как демократично. С каких это пор нам потребовалось ставить что-то на голосование?
— С тех пор, как ты вернулся к нам, — ответил последний из братьев, Кел Херек, капитан сорок третьей, — и голоса Рукокрылых разделились. Вместе мы выстоим, Севатар. Разделившись, падем.
— Сегодня ночью произнесено столько громких речей, но все они мимо цели. Пока мы не готовы ударить в полную силу, легиону лучше оставаться в тени. Потом мы устроим бойню. Потом отведаем их крови. Ангелы только что преподали нам жестокий урок на тему, как глупо собираться в одном месте и пытаться вести честный бой.
Севатар прислонился к колонне, скрестил руки на нагруднике и продолжил:
— Я выражусь предельно ясно, поскольку намеков вы упорно не понимаете. Я не позволю вам бросить легион обратно в эту мясорубку после столь сокрушительного поражения. Вот и все. Я заберу Чернецов и все те роты, что решат пойти со мной, и присоединюсь к флоту магистра войны. Нам больше нечего здесь делать. Мы сдерживали флот Темных Ангелов почти три года, и, на мой взгляд, этого более чем достаточно. С Трамасским крестовым походом я покончил. Я веду свои роты к Терре и рассчитываю увидеть настоящую войну до того, как встречу последний рассвет. Остальные части легиона должны пойти со мной. Я могу потерять терпение, если вы попытаетесь продолжить эту бессмысленную войну.
Малитос уставился на брата так, словно не верил собственным ушам.
— Ты спятил, Севатар?
— Не думаю. Я прекрасно себя чувствую.
— Как ты помешаешь нам остаться? — спросил Вар Джахан.
— Обыкновенно. Я прикончу вас. Но, надеюсь, до этого все же не дойдет. Страсти накалились, а мое копье аж вон там, — он махнул в сторону стола, где лежало копье.
— Брат, если ты кончил валять дурака, почему бы нам не сосредоточиться на насущных делах?
— Сосредотачивайтесь на чем угодно. Я думаю, мне стоит взглянуть на примарха собственными глазами, а не полагаться на вашу болтовню о его скорой кончине.
Севатар отошел от колонны, направляясь к закрытому люку.
— Твое копье, Севатар.
— Я скоро за ним вернусь. Плодотворной дискуссии, братцы.
Первый капитан вышел из комнаты, на секунду заполнив своим силуэтом весь дверной проем, прежде чем свернуть за угол. Дверь с грохотом закрылась.
Малитос покачал головой.
— Севатар начинает меня утомлять, — признался он остальным.
— Не только тебя, — откликнулся Кел Херек. — Когда займемся возрождением Рукокрылых, будет куда лучше, если Севатар вдруг не сможет к нам присоединиться.
Малитос ухмыльнулся так, как умел ухмыляться лишь он один.
— Что за жалкое блеянье? Просто скажи правду. Я сам прикончу его, когда придет время.
Вар Джахан почти не прислушивался к их словам. Его внимание занимало лежащее на столе копье Севатара — чудовищная глефа с древком из черного железа и ребристого керамита. Древко заканчивалось жутким шипом, а сверху был вмонтирован кристаллиновый генератор. Каждому воину восемнадцати легионов было известно это копье. Однако лишь немногие знали о назначении дополнительного генератора в древке оружия. Вар Джахану, не раз сражавшемуся бок о бок с Севатаром, оно было отлично известно.
В конечном счете, Вар Джахан не доверял никому из братьев, и меньше всего Рукокрылым. Когда в зубах и деснах началась чесотка от перепада давления, он, единственный из трех капитанов, ничуть не удивился.
Он также был единственным, кто сразу ринулся к двери.
Убийцы возникли в самом сердце бури из электрических помех и эфирного тумана. Три капитана отшатнулись, поднимая руки в тщетной попытке заслонить глаза от слепящего света. Все трое знали, о чьем появлении возвестил гром. Малитос и Кел Херек потянулись к оружию, что и послужило причиной их смерти. Вал Джахан бежал, не останавливаясь.
