Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
фамилия? Рогожин? Леонид Рогозов его звали! Но легче от этого не стало. Дама по имени Инес Перес в начале двадцать первого века, находясь в той жопе мира, которая в Мексике, была вынуждена произвести себе кесарево сечение. У нее вообще почти ничего не было, пришлось крепко заправиться алкоголем, но всё прошло успешно. И вот я подвигаю эту очередь, становясь первым. Зачем? Отработка кармического долга? Так я вообще в плюс должен выйти!
– Вася, саквояж мой давай.
Искать не пришлось, уже брал оттуда термометр. Так, что тут у нас? Скальпель – две штуки. Зажимы разные – есть, но немного, я бы операционную медсестру выгнал за такое. Иглодержатель – один. Иглы – совсем немного. Лежат вместе с шелком и кетгутом в спирте. Стерилизатор имеется, все добро должно уместиться.
Слуга завертелся волчком, организовывая самое большое зеркало, дополнительные лампы, прокипятить все необходимое. А мне становилось все хуже. Я уже был готов что угодно сделать, лишь бы это прекратилось. Пропотел знатно, зубы стучать начали в какой-то момент. Но зато упала температура, стало всего тридцать восемь ровно.
Когда я посмотрел на табурет, на котором лежал поднос со свежекипяченым полотенцем, мне стало дурно. Вот этим инструментом оперировать? Да. Других вариантов нет, если жить хочется. Стол оказался коротким, чтобы ноги не свешивались, принесли еще один.
– Вася, раздевай меня до пояса. Бритву бери, вот здесь, – показал я на низ живот, – побрить все волосы. Быстрее.
– А для чего, ваше сиятельство?
– Операцию буду себе делать! А ты что думал, шаманский ритуал готовим?
До слуги только сейчас дошло, в чем ему суждено участвовать. Лицо посерело, руки дрожат, но приказы выполнил.
– Готово, ваше сиятельство!
Заставил его поправить зеркало, передвинуть лампы, а затем помыть руки и натянуть перчатки. Хоть подавать инструменты будет. Хотя главная задача у него – сунуть мне под нос флакон с нюхательной солью, если я отъезжать начну. Будить любой ценой – иначе просто истеку кровью. Никакого перитонита ждать не придется.
Ну что, приступим, помолясь?
* * *
Местная анестезия, она такая – как ни старайся, а окончательно обезболить не получится. Морфий добавлять нельзя, голова нужна ясная. Но кокаином обколол всё на совесть. Вроде занемело. Взял в руку скальпель, примерился. Тут бы, конечно, разрез по Мак-Бурнею, он не такой травматичный. Но я выбираю отечественного производителя – авторства моего хорошего коллеги, Петра Ивановича Дьяконова. Потому что подозреваю, с визуализацией будет не очень хорошо. Сначала провел скальпелем сантиметров семь, потом подумал, и еще парочку добавил. Мода на пляжные костюмы сейчас такова, что никто и не заметит.
– Салфетку! Еще! Зажим! Второй! Нитку!
Ну вот, половина дела сделана, лигатуры на подкожные сосуды наложил, не кровит. Поехали дальше. В молодости у нас проходили соревнования – кто быстрее сделает эту операцию. Пятнадцать минут от начала до наложения швов считались довольно средним результатом. Сейчас бы так…
– Пошел вон, – буркнул Вася, и попытался кого-то двинуть ногой.
– Что случилось?
– Кот. Или кошка. Крутится под ногами.
– Зеркало поправь, сдвинулось. Чуть левее. Всё. Смотри, чтобы животное сюда не запрыгнуло.
Я вспомнил про Басика-Барсика – даже смог улыбнуться. Болело уже не так сильно – анестезия работала. В карете гораздо хуже было.
Мне повезло, отросток лежал как на блюдечке, стоило мне разрезать брюшину. Правда, вот тут всё резко заболело, будто никакой анестезии и не было. В глазах потемнело. А если бы какое-нибудь нетипичное положение? Забрюшинное, или подпеченочное? Вот тут и вспомнил бы, что в жизни всегда есть место подвигу.
– Ваше сиятельство! – почему-то прошептал Вася.
– Перерыв одна минута, продолжим.
Иии… поехали. Неудобно, видно плохо, болит, собака, ужасно. Приходится все делать одной рукой, а второй держать края раны. Мелькнула мысль, что мне еще повезло, не левша, тогда совсем туго пришлось бы. Но довел дело до конца. Один раз только, когда зетку накладывал, рука дрогнула, чуть себе палец иголкой не проколол…
После кисетного шва долго собирался с силами. Потому что сейчас будет то, по сравнению с чем всё предыдущее – даже не цветочки. Дай, боже, сил и терпения! Контроль – неизбежная часть операции. Тампоном, который хирурги называют тупфером, проверяем наличие крови в брюшной полости. Отдышался. Проверил состоятельность лигатуры брыжейки. Ну и… Как же не хочется! Вдохнул поглубже, и сунул второй тампон в подвздошную ямку. Повыл. Ладно, слезы потом Вася вытрет. Теперь достае-е-е-е-м. Грешен, каюсь. Но, пожалуйста, больше не надо такого! Смотрим на результат. Хороший. Обнадеживающий. Потому что выпот серозный, и его немного. Зашиваю.
Посмотрел в сторону. Аппендикс лежал на салфетке, с зажимом. Кусочек толстой кишки, чуть меня не убивший. Мелкая фигня, длиной с указательный палец, покрасневшая, разбухшая, покрытая налетом. Флегмонозный. Очень скоро превратился бы в гангренозный, и…
Теперь осталось зашить рану. Вроде и немного, но шов на брюшину… Самое болезненное из оставшегося. Я смогу, страшное позади. Помоги, господи, больше некому! Ну! Укол, и в глазах потемнело…
КОНЕЦ 6 ТОМА.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
