казалось нереальным… Может, ей действительно приснился страшный сон?
– Иван? – позвал ее Эймери из коридора.
Она открыла дверь. Он стоял перед ней в белой футболке и домашних мешковатых серых штанах.
– Смотрю, ты только разлепила глаза.
– Вообще-то уже полчаса как проснулась!
Какая радость была говорить с ним. Еще сутки назад она сходила с ума от страха за него, а теперь он снова рядом. Захотелось его обнять, но Иван постеснялась. Ночных крепких обнимашек после возвращения, еще и на глазах у всех, ему вполне хватило.
– Кларк ждет нас к двенадцати в своем кабинете.
– Ох, это надолго, а я еще даже не ела.
– Можем заглянуть пока в кофейню. Успеем съесть по сендвичу.
Они отправились завтракать.
– А где остальные?
– Они уже возле ее кабинета. Кроме Айрис.
– А что с ней?
– Тень заходил к ней с утра и сказал, что на отчет она не придет.
«Интересно, что же такого с ней там случилось, что она так себя ведет?» – Иван сгорала от любопытства.
– Говорят, она очень жестоко расправилась с противницей, но не стала ее добивать. Оперативная группа нашла на месте боя много крови, а самого тела не было.
– Может, его забрали?
– Они нашли там следы четырех людей, две цепочки от женской обуви, более свежие, и их владелицы направились в гущу леса.
– Четырех?
– Третьи следы принадлежали Айрис, она позже ушла в направлении трассы. А вот четвертые следы, говорят, обрываются на том же пустыре. Словно их владелец просто исчез. Мы бы узнали больше, если бы Айрис все рассказала, но Тень сказал, что ее лучше не тревожить, иначе ни слова потом не добьешься.
Иван стала привыкать к тому, что к Айрис в «Альтернате» все относятся как-то по-особому, делают ей послабления. Интересно, преимущество это или недостаток?
Они зашли в кофейню, заказали себе по кружке ягодного пунша и сендвичи с тунцом, после чего пристроились в уголке.
– Я рад, что ты цела, Иван, – неожиданно произнес Эймери, смотря на свой напиток. – Знаешь, изначально я хотел абстрагироваться от всей этой паранормальщины. Но раз она напрямую коснулась тебя, то и мне придется подключаться…
– Нет. – Иван накрыла его руку своей, заставив взглянуть ей в глаза. – Ты мог погибнуть из-за меня. Я бы в жизни себе этого не простила. Меня саму не радует происходящее, но ты точно не должен нести за это ответственность. Те уроды могли убить тебя. Взрывчатку на шею нацепили. Я боюсь спрашивать, что они делали с тобой в плену.
– Почти ничего. В том-то и дело. Добряками их не назовешь, но и на зло во плоти они не похожи. – Он сделал несколько глотков пунша. – И это заставляет меня думать о вещах… О которых я думать не хочу.
– О чем ты? – Она откусила от своего сендвича, глубоко вздохнув от наслаждения.
– Не следует слепо доверять «Альтернату». Мы здесь всего несколько дней, о ребятах знаем только с их слов, а то, что о них говорят другие, настораживает.
– Они спасли тебя. Видел бы ты, как Тень переживал. Он жизнью своей рисковал. Они ведь искали меня все эти годы, и теперь мы живем в шикарных условиях…
– Стали бы они искать тебя и дорожили бы твоей жизнью, не будь ты подвязана к хранилищу с артефактами? Ты ключ от решения многих проблем.
Иван задумалась.
– Я не говорю, что они плохие, но нужно быть осторожнее, – поправил себя Эймери.
– Даже с Тенью?
– Хотя я ему симпатизирую из-за его жизненного опыта, больше всех меня настораживает как раз таки он.
– Потому что слишком добр?
– Я бы сказал, подозрительно добр. Парень, который может перебить все человечество, не напрягаясь, спасает его?
Иван запила сендвич пуншем и отставила его в сторону.
– Он просто очень мягкий. Остальные, конечно, не идеал, но тоже спасают людей от аномалий…
– Иван, давай признаем: они сами аномалии. Их не должно здесь быть.
– Но они хорошие аномалии.
Эймери вздохнул. Вероятно, ответить ему было нечего, и чтобы как-то разбавить молчание, он принялся за свой остывший сендвич. Когда он с ним закончил, Иван продолжила:
– Я хочу, чтобы ты максимально отстранился от наших дел.
– Предлагаешь мне бросить тебя? После всего, через что мы прошли?
Она замялась.
– Эймери, для меня в мире нет никого дороже тебя. Я потеряла всю свою семью, но обрела новую, и эта семья – ты. И если с тобой что-то случится, я буду винить себя в этом до конца своих дней.
Что-то дрогнуло в его больших голубых глазах.
– У меня никогда и не было семьи, Иван, – он слабо улыбнулся. – Ровно до тех пор, пока ты не сбила меня с ног тогда на улице. Помнишь? За тобой бежали полицейские.
– Как такое забудешь? – усмехнулась она, чувствуя, как сжимается горло.
– Я тогда почему-то почувствовал, что должен следовать за тобой. Я не знал ни кто ты, ни как тебя зовут, ни даже почему ты убегаешь. Но я знал, что должен быть с тобой. И не раздумывая запрыгнул с тобой в тот мусорный бак…
– Вонючий и темный. От меня потом еще два дня несло.
– Я ни о чем не жалею, – Эймери покачал головой. – Нет, я считаю, это было одним из лучших решений в моей жизни. Вместе мы прошли через голод и нищету, а ведь тогда против нас была не какая-то кучка ненормальных, а целый мир. Сейчас у нас есть все, о чем мы мечтали, и ты хочешь, чтобы я тебя оставил? Иван, где твоя логика?
Ее глаза наполнились слезами благодарности. Иван вновь убедилась, что никогда никого не любила так сильно, как Эймери. Он стал ей ближе, чем кто-либо.
– Ты же знаешь, я никогда не блистала умом, – она смахнула слезы. – Для этого у меня был ты.
Эймери одарил ее такой нежной улыбкой, какой она прежде от него не видела.
– Так не мешай же мне выполнять мою часть работы.
Она встала, подошла к нему со спины и обняла, скрестив руки на его груди и опустив голову ему на плечо.
– Я люблю тебя, братишка.
Лицо Эймери вспыхнуло от смущения.
– Иван, все смотрят.
– Тогда пусть завидуют, – довольно шепнула она, сжимая его крепче.
Глава 39
С самого утра Азаруэль и Тень обменялись лишь парой незначительных фраз. Для них подобное поведение после смертельно опасных миссий было в порядке вещей. Бывало, Тень мог забыться и взволнованно накинуться на брата с вопросами, но тот своим молчанием и сухими ответами сразу напоминал: он не желает с
