не успел докончить, как вдруг Слезоточивый смертельно побледнел и схватился за свои причиндалы. На брюках появилось кровавое пятно, а из левой штанины вдруг выкатился маленький красный камушек. Маркус сразу же втоптал его в песок и воровато оглянулся — не заметил ли кто?
Тем временем я медленно встал на ноги и, взяв катану наизготовку, торжествующе взглянул на Слезоточивого.
— Мне кажется, или ты что-то потерял? — ухмыльнувшись, спросил его я громким голосом, показывая на втоптанный в песок камень.
Маркус, видимо, уже придя в себя и остановив с помощью заклятия кровь, бешено зарычал и бросился в атаку. Я с легкостью отбил пару его ударов и, сделав финт назад, молниеносно резанул кончиком катаны по его левой руке. Рукав у рубашки сразу же вспыхнул и обагрился кровью. Слезоточивый взвыл от боли и, отбежав на несколько шагов назад, начал лихорадочно тушить одежду. С третьей попытки ему это все-таки удалось.
Я не спешил переходить в атаку, собираясь как следует насладиться поединком. По моим ощущениям, рана на спине уже начала затягиваться и постепенно возвращалась подвижность в левой руке. Я медленно подходил к раненному противнику, готовясь нанести еще одну серию ударов. И тут Пушистик издал тревожный крик и в следующий миг я почувствовал резкую боль в правой ноге. Я посмотрел вниз и изрядно охренел от увиденного. У моих ног копошилась призрачная крыса, которая совсем не призрачно собиралась, похоже, сожрать одну из моих конечностей.
Вот ты тварь слезоточивая. Оказывается, и ты умеешь в фамильяров. Только вот хиленькая какая-то у тебя крыса, под стать владельцу, и в ней совсем нет божественной силы. Я, конечно же, отпрыгнул от мерзкой твари, чтобы, чего доброго, не похудеть случайно на одну ногу, и тут же увидел мерзкую ухмылку на лице Маркуса. Я едва успел дать Пушистику его любимый короткий приказ, как на меня обрушилась серия сильных ударов ледяной катаны. Отбивая их, я с огромным удовольствием услышал предсмертные хрипы крысиного отродья. Мой дракон, как всегда, сработал быстро и неотвратимо.
Ну все, пора заканчивать этот цирк, пока слезоточивый клоун не вытащил еще какой-нибудь козырь из рукава. Я воспользовался тем, что Маркус на мгновение отвлекся на своего умирающего фамильяра, и, поднырнув под его атакующую руку, вонзил катану ему в живот. Слезоточивый удивленно уставился на меня и медленно осел на песок арены, пытаясь все-таки напоследок помахать оружием перед моим носом. Вот ведь неугомонный! Отбросив ногой его катану, я наклонился к нему.
— Вот зря ты со мной связался, Маркус, — тихо сказал я ему. — А мог бы продолжать жить и спокойно побрякивать камушком по яичку. Да, кстати, а вот и он! — И я, издевательски улыбаясь, достал из песка артефакт быстрого перемещения. — Пожалуй заберу себе, тебе то он уже ни к чему.
Маркус, громко захрипев, потянулся к камню и даже попытался подняться, но в следующий же миг снова осел на песок и через пару секунд затих.
Я незаметно засунул камень через карман в хранилище, выпрямился и победно взглянул на бледного Мышкина. Он смотрел на меня каким-то растерянным и бегающим взглядом, явно еще не осознав до конца случившееся. Его многочисленная группа телохранителей тоже пребывала в жестком замешательстве.
— Послушайте вы, судари, — обратился я к слугам князя. — Ваш господин трус и слабак. Этот человек, — я указал на Маркуса, — умер вместо него, потому что ваш жалкий князь малодушное ничтожество. Как вы можете служить ему? Это позор для любого уважающего себя мужчины! Неужели деньги для вас важнее чести и достоинства⁈
Я сплюнул себе под ноги и пошел прочь с арены. Мышкин сидел бледный, как полотно, воровато поглядывая по сторонам. Никто из его телохранителей и сопровождающих не вступился за него в этот миг позора, большинство из них просто угрюмо смотрели в землю.
Как только я вышел с арены, ко мне подошел обеспокоенный Боярский.
— Ну и напугал же ты меня, черт тебя дери! Я уж думал, мы сейчас вместе копыта откинем на радость Мышкину. — Он озабоченно осмотрел мой порез на спине и удивленно мотнул головой. — Ну ты реально какой-то бессмертный, Леха. После такого не выживают.
Боярский протянул мне бутылку с водой:
— Держи. Пить, поди, хочешь.
— Есть немного, — ответил я и, взяв бутылку, начал с жадностью глотать прохладную воду.
Напившись вдоволь, я нагнулся и вылил остатки воды себе на голову.
— Уф-ф, хорошо-то как! — Я потряс головой и, разогнувшись, откинул назад влажные волосы.
А в следующий миг я замер от приятного удивления: передо мной стояла графиня Горностаева, бесцеремонно пожирая меня сладострастным взглядом.
— Граф, вы, признаться, заставили меня поволноваться, — томно произнесла она. — Как ваша спина?
Я стянул с себя порванную рубаху, обнажив мускулистый торс, и повернулся к графине спиной:
— Вам виднее, Наталья Алексеевна.
— М-м-м, вам срочно нужно наложить компресс из целебных трав, — обольстительно промурлыкала она. — По счастливой случайности у меня дома все для этого есть.
— Вы так любезны, графиня, что я просто не в силах вам отказать, — ответил я, смакуя в воображении образ обнаженной кошкодевочки.
Я вопросительно взглянул на Стаса. Тот понимающе улыбнулся и похлопал меня по плечу:
— Береги себя, Леха. — И добавил, многозначительно глянув на меня. — Я не переживу, если с тобой что-то случится.
В этот момент к нам подошел Мышкин в сопровождении хмурых телохранителей.
— Ты прилюдно оскорбил меня, щенок, — гневно процедил он. — Я тебе этого так не оставлю!
— Может тогда наберешься смелости и сам вызовешь меня на дуэль? — криво усмехнулся я. — Или ты хочешь официально объявить войну между нашими семьями? — Я вопросительно глянул на Мышкина. — Ан нет, ты же слишком дорожишь своей репутацией перед государем. Ведь он не жалует тех, кто инициирует кровопролитие между родами.
Я подождал ответа князя, но тот продолжал молча и вызывающе смотреть на меня.
— А может ты хочешь, чтобы я сам объявил тебе войну?
